Месгарел – сердце Эвени Лумм, и работать в архивах его дворца очень здорово! – с нажимом произнёс Эманэ.
– Здорово, здорово, – отвечал ему Деккельти.
– А что делают с церемонией те, кто родился в Эвени Лумм? – спросил Саймон, любопытство которого начало разыгрываться; этот вопрос как-то внезапно озадачил его. – И что делать, если ребёнок родился не волшебником?
– Ну, такого не случалось, чтобы у магов родился обыкновенный ребёнок, – говорил Эманэ. – А так родители ждут, когда их ребёнок узнает, что у него за сила, и сами идут с ним на церемонию становления волшебником, как и все, в начале лета, а именно – седьмого июня.
– А если кто-то узнает о силе только в конце июня? Или на следующий день после церемонии, что тогда? – спросила Джессика.
– Придётся ждать целый год, – ответил ей Деккельти.
– Простите, что прерываю вас, но на это стоит взглянуть! – объявил Меккеб, показывая рукой на восток.
Зрелище было непередаваемое. Огромные, невероятно огромные цветы всех существующих в мире оттенков росли у самого берега. Что с лодки их гигантские лепестки можно было достать рукой, и уходили этим необъятным бурным потоком далеко за горизонт, и, казалось, нет конца этому цветочному океану. В этот момент все почувствовали себя крохотными человечками, проплывающими по узенькому ручью на малюсенькой щепке, но не на большой лодке по великой реке Уле Абб.
Ещё около получаса длилось это невыразимое наслаждение плантациями Поккелита, и никто не мог и не смел произносить ни слова за всё время любования цветами сакальдези. Уже вечерело, и Солнце набирало тёплые краски, чтобы оканчивать этот день, придавая своими мягкими лучами всей этой картине ещё больше завораживающей красоты. И даже когда плантации сакальдези остались далеко позади, всеобщее молчание длилось достаточно долго.
– Это невероятно, – наконец вполголоса произнёс Джеймс. – Просто невероятно.
– Дальше с реки нам будут видны только окраины леса Го́рбени Фан – предлесья королевства Окс, – сказал Меккеб. – К болоту мы прибудем лишь наутро.
Мысль о том, что всю ночь придётся провести в немилосердно качающейся лодке, была не слишком приятной, но, учитывая то, что последнее время Саймону и без того с трудом удавалось заснуть, эта мысль не возбудила в нём ни одного чувства.
Прошло ещё два-три часа в тишине, хотя некоторые и пытались разговорить Деккельти с Эманэ, но те отвечали сухо и кратко, давая понять, что сейчас они не настроены на беседы. Саймон вообще с трудом себе представлял, каково это каждый раз повторять новичкам одно и тоже и по несколько раз из года в год, всегда утолять ненасытные умы, вроде него.
Солнце налилось огромной оранжевой сферой и вскоре, незаметно для всех, исчезло с неба, уступив своё место Луне и ночи. Цветов калмэя здесь почти не росло, однако кое-где всё же выглядывали эти шарики, мерцающие в темноте.
Деккельти достал