ситуации воздействие. Собравшиеся бросились врассыпную.
– Я немедленно отправлюсь в город к его светлости, – в воцарившейся тишине произнес Тильков. – Хотя, странное дело, эта чухонка, Фешу, рассказала, что видела ту же картину… обвалившийся потолок…
Врач не успел закончить мысль, поскольку в приемную ввалились князевы лакеи – взопревшие от непосильной ноши Тимошка и Макарка. Они впихнули в арку дверей широкий паланкин с восседающим в нем Аркадием Камышевым. Старый князь даже не сидел. Он неподвижно расползся по всей площади переносного устройства, плавно переливаясь всей не вместившейся массой за пределы кресла. Только вздрагивающая на колпаке кисточка и трясущийся подбородок выплескивали из его бесформенного тела едва заметные искры жизни. Мисс Бэттфилд поспешила к подопечной с новостью о прибытии дедушки. Тильков вежливо поинтересовался у князя здоровьем. Безответно. Камышев молчал, раздувал ноздри и, беспомощно водя бесцветными глазами, судорожно сжимал массивные подлокотники кресла. Только хорошо знающий хозяина Тимошка видел в нем очень сильно взволнованного человека.
– Аркадий Дмитриевич!
Слабый голос появившейся в приемной бледной и напуганной Алены неожиданно изменил облик ее гостя. Князь выпрямился, подтянулся, его глаза приобрели цвет и фокус. Все, кроме молодой графини, остолбенели так, словно перед ними вскочил на ножки и весело хрюкнул плотно нафаршированный и хорошо прожаренный поросенок. Девушка присела на корточки перед паланкином князя и поцеловала его руку.
– Скажите им, что я не сошла с ума! – почти плача, пролепетала Алена. – Вы же все знаете!
Камышев не шевелился. Тильков и мисс Бэттфилд в один голос завороженно спросили:
– Что он знает?
Графиня требовательно потрясла руку дедушки. Тот встрепенулся, перевел взгляд на внучку.
– Петр Петрович, – еле слышно прошептал он, – все началось с него, – сказав это, Камышев тоскливо посмотрел на врача и протянул к нему дрожащую руку. Все напряженно ждали, но старик судорожно мотнул головой и, обмякая в кресле, только и произнес: – Вы… избегайте Петра Петровича…
Глава 6. Шарада мертвеца
Петербург
Понедельник, утро. Дым от сжигаемых куч из листьев и навоза сгущал утренний полумрак, приглушал голоса ругающихся дворников, мучил ранних пташек хандрой и щекотал разносчиков ознобом.
Дом графа Димитрова занимал срединный участок на Итальянской улице. Он представлял из себя обычный особняк, как в Петербурге говорили, «полтораэтажку образцового покроя». Полицмейстерская канцелярия города не дозволяла строить дома без согласования, а посему за недостатком или дороговизной частных архитекторов будущим домовладельцам предоставлялись заранее готовые чертежи зданий19. Единые размеры и цвет, дворы с фигурными воротами, незамысловатые фасады с трехоконным ризалитом и невысоким мезонином.
Несмотря