в спальне, под еле освещенными драпировками балдахина, возвышалось довольно необычное ложе. Круглое, диаметром метра в три, с высокой изогнутой спинкой по всему краю, обитое мягкой тафтой на турецкий манер и с небольшой «входной» дверцей. По трем ступенькам маркиз залез на ложе, улегся посередине круга, сложил руки за головой и… в наслаждении закрыл глаза. Здесь ему ничего не угрожало и никто не беспокоил. Мариам с лютней села у ног хозяина по-турецки. Опершись о пологую спинку, она чуть покрутилась, устраиваясь и, тронув тонкими пальцами струны старинного инструмента, ласково улыбнулась. Господин был в ее полной власти. По покоям полились мелодии Дю Мон Тристе, турдьона, гальярды и легких фантазий на тему средневековых легенд. По стенам спальни заструился аромат ладана и гальбана. Тепло Мариам убаюкивало. Полуосвещенные, слегка колышущиеся занавеси заволакивали успокоением, запах дурманил, и маркиз погрузился в легкий, приятный сон. Окружающие предметы, выхватываемые трепетным светом свечей, начали расплываться, медленно вытекая из сжатого вокруг пространства. Но вдруг что-то зашумело за дверями. Де Конн прислушался. По-видимому, слуги, зная о присутствии в доме хозяина, решили бдеть в приемной со своими просьбами и ходатайствами. Он глубоко вздохнул. Надо бы научиться не отвлекаться на посторонние звуки. Посмотрел на вьющийся дым ладана, прикрыл глаза. Его тело становилось легче. Тяжелые складки балдахина покрылись тонким узором забытья, и могло почудиться, что даже воздух в блаженстве замирал от сладости струнной музыки.
Но вот дверь дернулась… кто-то пытался ворваться в комнату. Де Конн распахнул глаза и насторожился. Не стук, но настойчивые толчки и царапанье с той стороны заставили его встать. Мариам с ним не было, вещи обратились в бесцветные лохмотья, спальня погрузилась в мертвую тишь. Де Конн, не веря в происходящее, отчаянно смотрел на движения бронзовой ручки дубовой двери. Та дернулась несколько раз, царапание в дверь повторилось. Еще мгновение, и раздался стук, тихий, но твердый. Все вдруг исчезло, кануло в безмолвную тьму. Все, кроме дверей. Там кто-то ждал. Кто-то стоял снаружи, в коридоре… Никто в доме не опускался до столь зловещей наглости, как стучать в покои наложницы во время отдыха хозяина! Занятый этими досадными мыслями, де Конн оказался в коридоре. Там было безлюдно, пусто и тихо. Теперь он рассердился. Все это выглядело дурачеством кого-то из молодых слуг. «Шутники! Выясню кто, проучу». Маркиз недовольно потер шею и вернулся к своей двери… Как так получилось, что, выходя, он захлопнул ее? Привычно дернул ручку вниз, но дверь словно вмерзла в неподатливый кирпич стены. Она была – вот странность! – заперта изнутри. Быть такого не может! Мариам никогда не запиралась… Надо успокоиться и плавно нажать на ручку. Может, что-нибудь застряло в старой конструкции, выскочило. Дверь, как замурованная, даже не дрогнула. Он перевел дыхание. Нечто угрожающее выглядывало из всех углов, вперилось в него колючими глазами. Он хотел было