мечты. Они утаивали истинное происхождение сестер, скрывали свои интимные отношения с ними, даже в самые наитруднейшие времена обеспечивали княжнам по возможности сносные условия для существования.
Поразительно, что более восьмидесяти лет из своей долгой жизни сестры прожили на одном и том же месте, в принадлежавшем когда-то их семье особняке на Остоженке, 36. Другое дело, что по мере того, как они старели, а власть укреплялась, количество выделенной им жилплощади непреодолимо сокращалось. Оставшихся без покровителей сестер уплотняли все энергичнее, и уже к концу шестидесятых они оказались в одной маленькой комнатке своего огромного дома. К этому времени таких комнаток по всему особняку было нарезано немерено, а также уже давно была введена коридорная система, означавшая, что удобствами, равно как и кухней, расположенными в самом конце длинного коридора, жители второго этажа дома 36 пользовались совместно, а точнее, по очереди.
С родителями сестры окончательно разлучились еще до революции, поскольку в момент заварушки те находились за границей, в Европе. Юные же княжны оставались на попечении нянек и гувернанток, которые испарились при первой же серьезной опасности. Оказавшись брошенными на произвол судьбы, девочки в конечном счете поступили в распоряжение всемогущего красного командира Егора Семенова, который широко поселился в особняке на Остоженке и великодушно взял их под свое покровительство, громогласно объявив, что удочеряет бедных сироток. Он же, Егор, не удержавшись, и развратил сестричек, как только они оказались в соблазнительном нимфеточном возрасте.
Семенова, впрочем, довольно скоро после этого события посадили, жена его Люба срочно отбыла в неизвестном направлении, а сестер спас от определения в сиротский дом новый жилец, замнаркома внутренних дел Сигизмунд Валевский. С ним княжны весело и безмятежно прожили два с половиной года, превратившись за это время в очаровательных юных девушек, после чего в один прекрасный вечер, в самый разгар музицирования, когда сестры в обнаженном виде играли в четыре руки на фортепиано, а Валевский, попивая шампанское, наслаждался этой игрой, за ним неожиданно пришли, и замнаркома исчез безвозвратно.
На арестовавшего его молодого чекиста Урванцева игра очаровательных барышень, однако, произвела такое сильное впечатление, что он в тот же вечер вернулся и застрял в доме Шаховских уже надолго, года этак на полтора.
Для сестер при этом мало что изменилось. Снова понеслись веселые деньки, хмельные ночи, с той только разницей, что чекист Урванцев предпочитал шампанскому более крепкие напитки. Он же приучил сестер и к курению, добывая для этого какую-то неведомую ароматную травку, отчего в головках у них постоянно царила необычайная легкость, придававшая особую прелесть окружающей действительности.
Находясь в перманентно возбужденном и не совсем адекватном состоянии, Шаховские не сразу обратили внимание, что их наставник и