тем временем подкинуть Уолтеру любовницу, – говорит Жером. – Им достаточно будет взять одну из ассистенток и снять, как они резвятся под одеялом. Время от времени будет высовываться чья-нибудь нога, и все.
– Говоря о «сердце», я имел в виду совсем другое. Я же вам толкую о биении жизни! О вдохновении!.. О метафизическом головокружении!.. О Боге, смерти, небытии и тому подобном…
Луи пришла охота покапризничать. Такое обычно случается, когда сживаешься с персонажем. Хоть он и не превратил Уолтера в свое второе «я», но наделил его кое-чем из своей собственной жизни. Кроме всего прочего – заставил пережить потерю любимого существа. Жером любезно, словно хочет доставить нам удовольствие, предлагает скромное экзистенциальное убийство в духе Камю. Уолтер мог бы убить Камиллу, желая ей помочь, и это, по словам Жерома, добавило бы чуточку «эмоционального напряжения» в отношения между соседями. Похоже, Луи это не воодушевляет.
– Уолтер начнет сочинять госпелы, песни-проповеди, и повстречается с Богом! – заявляю я. – Прямо с Ним Самим!
Матильда думает, что я шучу, но ошибается. Если Бог повсюду, то неизбежно и в нашей «Саге», и мне кажется логичным дать Ему возможность появиться. У нас в запасе девятый персонаж, мы его еще не использовали. Уж на роль-то Бога они вполне могут кого-нибудь найти, чего проще. Маленький видеомонтаж, и – хоп! – пока Уолтер сочиняет песнь во славу Божию, появляется Он Сам, собственной персоной. Надо только подать это как можно интимнее, строже (человек – песня – Бог). Идея наверняка немного ошарашивает, но с моей стороны тут нет ни малейшего зубоскальства. Сегюре призвал нас делать что угодно, от чего я не собираюсь отказываться. Но это и не повод работать абы как.
Луи молча встает. Подходит к окну, закуривает «Голуаз».
– А вам не кажется, что пора вспомнить о Лоли Каллахан?
– О матери ребят? Которая пропала пятнадцать лет назад?
Как я сразу не догадался? Луи хочет дать Уолтеру шанс снова встретиться с той, которую он потерял. Во всех персонажах «Саги» есть частица каждого из нас. И если искусство подражает жизни, тем лучше.
– Она давно умерла, – продолжает Луи. – План Уолтера был прост: скрыть от детей ее смерть, чтобы не травмировать их. Он им сказал, что мама уехала, но непременно вернется. Он дал себе лет десять-пятнадцать, чтобы влюбиться в другую женщину и попросить ее стать Лоли в глазах его детей, чтобы они обрели наконец свою мать.
– И это ты называешь простым?
В самом деле, малость замысловато, но почему бы и нет?
– А по-моему, довольно красиво, – говорит Матильда. – Роль, которую он просит сыграть эту женщину, для нее – спасательный круг. Ее зовут… Ева. Когда-то она пережила несчастную любовь. Ее теперешняя жизнь чудовищно пуста, и, разумеется, у нее никогда не было детей. И вдруг ей предоставляется уникальный шанс – стать Доли. Так ли это завидно – стать авантюристкой, которая ради личного счастья бросила семью? Но ведь она же возвращается, чтобы заслужить прощение. Для женщины,