и невидимую точку, расширять и создавать из них мосты и чудесные замки. Позднее он понял, что может делать это не только с камнями, но и другими формами жизни. Главное было показать им свою любовь. И тогда они одаривали тебя безмолвным согласием. Так Машиах научился управлять материей.
Только одни существа не поддавались ему – балхи. Они не понимали его. Вернее, не хотели понять. Машиах знал, что соплеменники считали его сумасшедшим за его странные вылазки в болото, разговоры с самим собой и многое другое. Но его это не волновало. С камнями и водорослями общаться было интересней, чем с балхами. Эти предметы были намного свободнее, невзирая на свою ограниченную форму. И они всегда были искренними. Машиах с самого детства мог отличать форму от сущности, находя последнюю почти в любом предмете. Хотя, концентрируясь на сущности, в материальном мире становилось тяжело различать объекты. Все состояло из смешанных потоков вибраций – разноцветных снопов прерывающихся линий, связанных между собой еле видимыми расплывчатыми контурами. С другой стороны, в мире сущностей все было просто, так как все были равны и никто не испытывал неприязни. Все было общим и повиновалось одному-единственному закону – избегания страданий. Некоторые сущности приходили к этому через неуязвимость, другие – посредством размножения или сотрудничества, и лишь самые развитые порождали вокруг себя гармонию и любовь.
Машиах находился в мире сущностей, даже когда чинил волокуши. Иногда находясь на общем собрании, обязательном для всех совершеннолетних балхов, Машиах мог невпопад взмахнуть рукой или повернуться не туда, куда следует, безмолвно общаясь с каким-нибудь светящимся контуром. Формы редко когда замечали общение со своей сущностью. Он всегда поражался, как сидевший по близости балх не чувствовал, что он общается с его сущностью. Словно суррогат разумности, жил своей собственной жизнью, оторванной от природного естества. Машиах наблюдал за сородичами и видел в каждом из них два разобщенных начала, одно из которых живое, приветливое и теплое, а другое – холодное, замкнувшееся на внешних законах иллюзорного мира.
Однажды на одного старшего балха наехала большая волокуша, и ему переломало ноги. Его притащили в мастерскую и стали шумно обсуждать, что с ним делать. Одни предлагали оставить его в живых и сделать протезы, указывая на Машиаха. Другие призывали отдать его на обряд священной кремации. В болоте не хоронили. «Он, мол, уже ни на что не будет годиться, даже с протезами. Он станет обузой для рода!» – кричали многие из собравшихся. Машиах смотрел на поврежденного балха и видел, что его сущность в полном порядке. Сам балх был готов уже сдаться и умереть, но сущность была всего лишь напугана искусственными законами. Машиах никогда не понимал, откуда балхи эти законы выкопали. Сущность боялась нарушить внутреннее подобие вида. И тогда Машиах решил, что сущность надо просто приободрить. Он подошел к покалеченному балху и сказал тихо: «Вставай!»
А тот