и отряд быстро настиг их. Схватив пятерых балхов, хозяева участка решили учинить над ними немедленную расправу. Машиах увидел, как предводитель отряда вынул из чехла острый серп, собираясь зарезать пойманных балхов. Это поразило его: «Как можно было убивать себе подобных, своих родных соплеменников, с которыми ты вырос и перенес многие тяготы жизни? Да и ради чего? Ради кристаллов, которые и так на этой планете общие для всех и никогда не принадлежали балхам».
Машиах, полный решимости не допустить убийство, спрыгнул с рампы и побежал к месту происшествия. Без перепонок на ногах он не мог удержаться на поверхности болота и провалился по пояс в воду. С трудом перебирая ногами по зыбкому илу, он кричал балхам, чтобы они остановились, но никто не обращал на него внимания. Когда он приблизился к балхам, все уже произошло. Три окровавленных тела плавали в мутной воде, а хозяев участка окружила родовая ячейка убитых. Разъяренные родственники громко кричали и размахивали серпами. Вот-вот, и они бы набросились на хозяев. Но тут Машиах закричал. Крик тянулся бесконечно долго, на одной тонкой пронзительной ноте. Душу Машиаха переполняло отчаянье и страх перед незнакомым ему чувством. Это было ощущение ярости, будоражащей разрушительной силы, способной с легкостью гасить искры жизни. Из-за непереносимого крика многие балхи побросали серпы и схватились за головы, затыкая уши. Машиах перестал кричать и резко выкинул руки вперед. Балхов словно ударило огромной взрывной волной. Они отлетели на десяток метров и упали в воду. Но их тела не утонули. Ударившись о поверхность болота, тела стали медленно подниматься в воздух. Прошло несколько мгновений, и вот уже около сотни балхов парили невысоко над водой, напоминая огромных неуклюжих птиц.
Теперь Машиах понимал, что он сделает. Он переместил фокус своего внимания в мир сущностей и стал всматриваться в парящие сгустки. Он старался передать им как можно больше любви и сострадания. В его груди разгорелось нестерпимое пламя, жар волнами стал подниматься выше, к голове, и выплескиваться наружу. Бушующее пламя извергалось из Машиаха, ласкало своими невидимыми языками контуры сущностей, и вскоре в контурах стали появляться тонкие лиловые и золотые линии. Машиах быстро опутывал паутиной линий сущности балхов, вливая в нее энергию пламени. Линии уплотнялись и наполняли контуры золотистым свечением. Вскоре вся паутина начала переливаться радужными красками. Над Машиахом, болотом и балхами, которые стали медленно опускаться, запылало золотое свечение. Постепенно оно спало. Придя в себя, насквозь промокшие балхи озирались и ощупывали себя, будто заново родились. Они подходили друг к другу и обнимались. Когда балхи заметили тела убитых сородичей, все еще плавающие в болоте, они подняли их и медленно двинулись к главному лагерю. Машиах тоже побрел к своей мастерской. Он понимал, что наконец-то научился управлять живыми сущностями.
Через пару недель его вызвали старейшины. Они объяснили ему – то, что он сотворил с