окладе, украшенная нарядным рушником-набожником39. Противоположный угол гостиной занимал массивный кованый сундук. Вплотную к нему притулились самодельные полки, плотно заставленные книгами. Слева от входа, в закутке за узорчатой занавеской, кто-то тяжело вздыхал. Сквозь приоткрытую дверь можно было рассмотреть обстановку в соседней комнате. Судя по всему, она служила Шиманскому спальней. Там стояла железная кровать. На стене над ней висел пестрый персидский ковер. Рядом с кроватью виднелись пузатый комод и письменный столик, заваленный бумагами.
Анджей подошел к книжным полкам и принялся изучать корешки книг. Он сразу узнал несколько томов церковных изданий, знакомых ему еще с академии. Названия большинства книг ему были незнакомы. Среди них были научные трактаты по механике, алхимии, арифметике и геометрии. Весьма удивило юношу присутствие в библиотеке писаря широко известных в лекарской среде лечебников, травников и фундаментального трактата по основам медицины профессора Иеронимуса Брансуика. Последняя книга была редкостью даже в собраниях коллекционеров. «Как Пшемек умудрился достать ее в здешней глуши?», – изумленно подумал Анджей.
Вернулся хозяин дома. Он принес на деревянном блюде сыр, копчености, хлебные лепешки и кувшин с пивом. Шиманский заметил живой интерес Анджея к его библиотеке. Наполняя стоявшие на столе кружки пивом и предвосхищая готовый сорваться с губ паныча вопрос, писарь пояснил, что большая часть книг досталась ему в наследство от покойного отца – Зигмунда Шиманского. Тот был известным в округе механиком-самоучкой. Ремонтировал все подряд – от часов до ветряных мельниц. А однажды Шиманский-старший смастерил для одного знатного магната игрушечный театр, в котором вращалась сцена, менялись декорации, а куклы-актеры могли сами двигаться. Что до остальных книг, так они были куплены писарем на распродаже в антикварной лавке. Читает он от случая к случаю, но всегда с интересом узнает что-либо для себя новое.
Шиманский с чрезмерной, на взгляд Анджея, настойчивостью стал предлагать гостям пиво и закуски. «Я его в чем-то подозреваю или всему виной тот дурной сон?», – задумался паныч о своей внезапной неприязни к сослуживцу. Проголодавшиеся в дороге приятели дружно набросились на угощение. Быстро поглощая пищу, они принялись расспрашивать писаря о причинах его отсутствия на утреннем совете у возного. Шиманский поначалу сказался больным. Но узнав, каким образом товарищи его нашли, смущаясь, признался, что не поехал в Гродно из-за болезни друга.
Во время разговора в комнату заглянул седовласый мужчина плотного сложения, одетый в темно-бурую свитку, холщовые штаны и козловые сапоги с высокими голенищами. Он поинтересовался, будут ли у пана какие-либо распоряжения. Пшемек представил вошедшего гостям как своего домочадца Вацлава Присевича. Мужчины обменялись крепкими рукопожатиями. Анджей ощутил при этом какую-то странность. Украдкой он посмотрел на руку слуги.