не говори. Я так огорчена. Оно было такое красивое.
Судя по тону и выражению лица, этой женщине на самом деле жаль было, в отличие от ее подруги.
– Интересно, что у нее с волосами, – уже забыв об ожерелье, сказала Ари.
– Что и всегда, – ответила ей та. – В волосах явно гвоздика и пшеница. Это неизменно.
– Ну да. Ты, как всегда, права. Только мне кажется, пора бы эту моду сменить. Уже глаза начинает мозолить.
Странно было эти слова от дамы слышать, у которой те же гвоздики и пшеница в темно-русые волосы вплетенными оказались.
Шум, толпой всего пару минут назад поднятый, с новой силой раздался. Рино же свой взор к замку устремил и увидел, что волшебник теперь перед королевской семьей стоял.
Очутившись в самом центре площадки, откуда две лестницы расходились, Веррион поднял руки к небу и торжественно произнес:
– Сегодня ночью не будет темно. Сияние свечей озаряет сейчас каждый дом в нашем королевстве. А на главной площади полыхает великий огонь.
Сказав эти слова, он руки опустил, а огонь, в самом центре горящий, свой цвет на голубой поменял – цвет, который их герб носил, цвет безопасности. Люди восторженно возликовали.
Немного помолчав, он продолжил:
– Ни тролли, ни ведьмы, ни злые духи не потревожат ни одного из вас. Все мы под защитой силы. Это время, когда день будет становиться длиннее; когда зарождаются новая надежда и будущее. Время, когда мы отдаем дань нашим предкам и глубоко чтимым традициям. Каждый год мы озаряем одну из ночей светом, который не погаснет до первых лучей солнца, дабы передать ему бразды правления.
Костер еще ярче заполыхал, разноцветные искры вокруг разбрасывая. В толпе снова радостный гомон и восклицания раздались.
Веррион подождал, пока тишина наступит. Его низкий голос успокаивал и в то же время зачаровывал. А жесты были плавными. Как будто он все заранее знал; знал, что нет смысла торопиться и переживать.
– Но мы также празднуем еще одно великое событие, – еще больше понизив голос, сказал мужчина. Слышно его каким-то образом было каждому. Такое чувство, что его голос не снаружи, а внутри звучал, по всему телу разливаясь. – Сегодня, сейчас, когда свет входит в свои права, а вера и надежда особенно сильны, мы связываем клятвой принца и силу, с помощью которой он будет охранять дом и жизнь каждого в этом королевстве.
В это время волшебник развернулся и пригласил короля и его единственного сына к нему подойти.
– Видишь, Рино, – вставил несколько слов Хэйвуд. – Для принца это будет самый первый и самый важный урок в его жизни.
Все ждали, дыхание затаив. Рино же так разволновался, что даже не заметил, как в дедушкину голову вцепился да ногами по груди бить начал. Хэйвуда, к счастью, это не раздражало. В его карих глазах некая доброта пряталась, даже кротость, наверное. А в голове мудрость скрывалась, которую он за свой отнюдь немалый срок познал. Старость, к нему с возрастом подкравшаяся, лишь этим чертам некую изюминку придала. Людей это в нем восхищало. Они часто