перелиться из себя в тебя? – прошептал ДБ.
Его сердце казалось ему мягким и пушистым зверьком, требовавшим материнского тепла. Он лежал, затаившись, и ждал защиты. От кого? От всего мира. Теперь рядом с ним была женщина, которой можно было довериться, с котором можно было поделиться самым сокровенным и беспокойным. Он долго-долго ждал её, и она пришла. Она укроет его, согреет, приютит.
И тут он вздрогнул и взглянул на часы.
– Уже поздно. Я должен бежать. Извини…
– Тебя кто-то ждёт?
– Нет. Но утром мне надо быть при параде. Костюм, галстук и прочее. Деловая встреча. Как-нибудь я расскажу тебе…
Причащение
Особняк возбуждённо гудел, и в том гуле угадывалась какая-то почтительность к стенам учреждения, профессиональные настороженность и внимание. При первой же необходимости толпа готова была оборвать густое жужжание и затопить всё здание глубоким молчанием.
На утверждение высокой комиссии Организма прибыли многие, и все были разные: низкие и высокие, строгие и смешливые, пучеглазые и узкоглазые, одним словом, со всей страны понаехали. Выглажены, отстираны, причёсаны. Что положено, то и есть. Дома сотрудники могут и без штанов ходить, и руками в кастрюлю, и пепел в солонку, и даже жене по морде, но на людях – львы, быть может, не совсем светские, но всё же львы, поглядывающие немного сверху и снисходительно. Конечно, собравшимся на комиссию новобранцам было далеко до заматерелых профессионалов, и всё-таки они уже несли на себе несмываемый отпечаток секретной службы.
Во дворике толпились любители покурить. Тут можно было случайно уронить окурок на землю и плюнуть мимо урны, что создавало ощущение вольности. Внутри особняка сидели на старинных стульях вдоль стен, и обстановка настраивала на серьёзный лад, подготавливала духовно к торжественной минуте.
– Скажите, сделайте любезность, вас не Булочкин курировал?
– Рад бы помочь, товарищ, да не знаю. Виктором Прокопычем его звали, а фамилию не знаю, – раскланивались в ответ.
– Нет, это не Булочкин. Извините за беспокойство.
– Что вы… рад бы помочь…
Спрашивающий повернулся к ДБ.
– А вас, случаем, не Булочкин курировал? Не сочтите за бестактность…
ДБ торопливо взвесил, что за подвох мог скрываться в любопытстве, и твёрдо решил не поддаваться в случае провокации.
– Затрудняюсь ответить. Мой куратор носил бежевое, – сообщил он.
– Точно! – радостно воскликнул любопытный. – Это он. Мы, получается, с вами в некотором роде земляки, то есть братья по оружию, так сказать, сводные… Простите, не успел представиться. Меня Игнатом величают.
– ДБ, – ответил ДБ.
– Польщён, весьма польщён таким знакомством. Добрейший души человек наш Булочкин, не находите?
– Как же, – промямлил ДБ и опустил глаза. В ботинках его плавало отражение синего неба.
– Вы