был промозглый февраль. Машку, похоже, совсем не заботило. Она свалила в Рим со своими родаками до конца марта.
«Хорошо жить в Краснодаре! Проехать придется лишь 1900 километров!» – пытался я найти хоть каплю позитива.
К возвращению Машки наличка была заныкана в самые неожиданные места одежды, банковские карты теснились во внутреннем кармане, палатка, спальный мешок упакованы.
День отъезда настал. С утра всё шло кувырком. Лил дождь мы никак не могли поймать приличную тачку. В результате, доехали к вечеру до Туапсе на дребезжащем запорожце. Боялся, что дно отвалится и мы побежим своими ногами, неся эту мечту свалки. Заночевали в пригородном мотеле, под маты соседей.
Утром голова раскалывалась, а тело было покрыто укусами. Подозреваю, что клопов.
В этот день мы добрались до Батуми, проторчав лишних три часа на границе с Грузией.
Долго объяснял на таможне, зачем спрятал доллары в резинку трусов. Поверили мне или нет, но переговаривались по телефону, подсовывая на подпись какие-то бумаги. Надеялся, что скажут поворачивать, но… Нам пожелали удачи в пути. Машка отделалась только легким флиртом. Умеет же договариваться!
Ночь мы провели в поле. Нас снова грызли. Комары. Ультразвуковые отпугиватели в топку.
После завтрака в придорожной кафешке, снова отправились в путь.
Турки, что интересно, в трусы мне не заглядывали, зато Машку обыскали с пристрастием. Вот и улыбочки. Я злорадствовал.
К четырем часам дня доехали до Офа. Народ тут был общительный, но моя
попутчица теперь сидела, уткнув взгляд в ноги и боясь сделать лишнее движение. Наверное, досмотр на границе ей не очень понравился.
А с Офа – опять лажа. Машина через пару километров сломалась. Думали, быстро поймать другую, но трасса была пуста. Десять километров довелось топать по жаре. В глазах темнело. Бил озноб.
Сердобольная семья сжалилась, накормила. Спали до обеда. Зато в этот день проехали больше, чем в любой предыдущий. Остановились в Тосье. От местной пищи бегали по кустам.
Хотелось скорее покончить с этим приключением. Разбудил Машку еще затемно. Хотел уже добраться до этого чертова Стамбула. В общем-то, в этот день, мы и закончили наш путь. Но тюльпаны увидеть не удалось.
На въезде в Стамбул, перебегая трассу мы не рассчитали, что из-за автобуса может вылететь фура.
Последнее, что помню, это рвущий уши гудок, смешанный с визгом Машки. Успел подумать, что глупо вот так умирать, потом удар, хруст собственных костей, острая, рвущая боль, тьма.
Краснодар, утопая в цветах следил за похоронной процессией. Сын мера и дочь главного врача. Виталя, прощаясь с друзьями, незаметно сунул в гробы листик с заданиями и зарики.
ПОД ВЛАСТЬЮ ЗАКЛИНАНИЙ
Голову сжал обруч боли, пот струйками защекотал спину, сердце затрепетало, воробьем. Мери схватилась за выступ стены. Рука ушла внутрь, столкнув с места расшатанный камень. Зажав что-то в пальцах, девушка упала.
Аппарат