хотела снять оловянное колечко.
– Не тронь, – тихо и без злобы проговорила Эливейн.
Служанка резко отдёрнула руку, словно её ошпарили.
Таким же образом на шее Эливейн осталась цепочка Динаэля с медальоном.
– Слушаюсь, госпожа, – пролепетала молодая служанка и, поклонившись, отошла в сторону.
Старуха осмотрела Эливейн со всех сторон и кликнула двух евнухов. Те повели девушку в указанные господином покои.
Бирюзовая опочивальня была насыщена сладковатым дурманящим запахом специально приготовленных здесь цветов. Огромное ложе, покрытое шёлком, усыпали лепестками диких фиалок. Да, Эливейн любила этот цветок.
Девушка остановилась посреди комнаты. Евнухи замерли на пороге. Через несколько минут вошёл Торубер, в просторном богатом цветастом халате.
– А ты, и вправду, очень красива, – проговорил он, проводя своей рукой по щеке и шее Эливейн.
Девушка не шевельнулась. Хан вздохнул.
– А я ведь хотел по-хорошему, – задумчиво сказал он. – Привязывайте, – приказал он евнухам.
Те крепко схватили Эливейн и привязали её к кровати тугими узлами за руки и за ноги, словно распяли. Тут Эливейн стало страшно: она безоговорочно верила в дар своего любимого, но ей всё равно было жутко.
Евнухи удалились.
Торубер неспешно подошёл к постели и без стеснения скинул халат. Он стоял перед лежащей беспомощно Эливейн совершенно обнажённый, не чувствуя ни своей вины, ни угрызений совести. Девушка с каким-то безразличием заметила про себя, что хан неплохо сложен и, наверно, не будь он так тёмен сердцем, его могла бы любить какая-нибудь добрая женщина.
Но хан привык получать то, что хотел. Желания других не имели для него никакого значения.
Торубер опустился на ложе рядом девушкой, потом провёл своей рукой по телу Эливейн от груди и вниз. По коже девушки пробежали мурашки, и она на мгновение зажмурилась. Щёки её вспыхнули.
– Я никогда не буду принадлежать никому против своей воли, – твёрдо прошептала она.
– Интересно, и кто это мне помешает? – усмехнулся хан, приподнимаясь над Эливейн и оказавшись теперь над ней на четвереньках.
И тут девушка почувствовала, что верёвки ослабли, через мгновение её руки и ноги были свободны, а Торубер вдруг взвыл от отчаяния и боли. Слуги за дверью приняли крик своего господина за стон блаженства и не позволили себе прерывать наслаждения Торубера.
Эливейн не смогла удержаться от смеха: всё тело хана было покрыто дивным и толстым слоем морозных узоров, таких, какие бывают зимой на окнах в северных странах.
Девушка выскользнула из-под застывшего на четвереньках Торубера и молча вышла из опочивальни…
Потом, оправдываясь перед разъярённым господином, слуги лепетали что-то о наваждении. Торубер бесился, но понимал, что это правда. Какой-то магический дар был вручён этой девчонке. И кем! Динаэль мешал Колдуну даже после собственной смерти.
А Эливейн беспрепятственно покинула дворец.