взялся передать его мнение магам. Тогда Ганабен поддержал предложение молодого Динаэля Фейлеля сохранить жизнь Чёрному Колдуну. Теперь, сам не зная почему, старик вдруг пожалел о своём прежнем решении: несколько дней назад у него странно тяжело стало на душе.
Новости о событиях доходили до знахаря редко. Раньше о происшествиях рассказывали те, кто искал у Ганабена помощи в исцелении недугов. Но теперь многие, видимо, предполагали, что старика уже нет в живых. Потому и редки для знахаря стали встречи с людьми.
Старик медленно переставлял ставшие непослушными и вялыми ноги, бредя по тропинке вдоль берега в свою избушку. Вдруг на песчаной отмели его слабые глаза узрели странный предмет. Что-то больно кольнуло старика в сердце. Он поспешил просеменить к этому объекту.
Ночью был сильный ветер, и на реке поднимались волны. Поэтому ничего сверхъестественного в том, что на берег вынесло какой-нибудь крупный предмет, – бревно или оборванную рыбацкую сеть, не было. Но Ганабен словно чувствовал: на мокром песке его взору предстанет нечто иное, возможно, страшное, и он должен увидеть, даже если это разобьёт его сердце.
Старик, наконец, доковылял до неизвестного предмета, и всё его существо сжалось от невыразимой боли. Он не видел этого человека более семи лет. Из нескладного подростка тот превратился, скорее всего, в статного мужчину. Сейчас перед знахарем лежало совершенно посиневшее от ледяной воды и от ударов о подводные камни, с торчащими обломками полутора десятка стрел, облепленное грязью и илом тело. Но, даже теперь, со спутавшимися мокрыми, но явно рыжими волосами, с глубокой раной наискосок через лоб и левую бровь, с закрытыми ввалившимися глазами, в изодранной в клочья одежде, для Ганабена он был прежним: старик не мог не узнать Динаэля Фейлеля – надежду добрых волшебников…
Слёзы застилали взор знахаря. Он упал на колени и уронил свою седую голову на мёртвую грудь отважного молодого человека. Старик не сомневался, что Дин пал в бою с Торубером, пал, потому что слишком мало времени было у него, чтобы сравняться в могуществе с Тёмным Чародеем.
Сколько времени Ганабен в немой скорби простоял на коленях, уткнувшись в холодное тело несчастного Динаэля, старик не помнил. Но вдруг ему почудилось… Знахарь в безумной надежде припал ухом к груди молодого человека… Не почудилось: чудо было рядом, там, внутри тела, которое по всем законом физиологии должно быть мертво – там едва слышно, медленно, но ровно билось живое сердце.
У Ганабена словно выросли крылья, он будто забыл про свою старческую немощь. Вот почему смерть не забирала бывшего волшебника! Вот зачем он ещё жил!
Знахарь, молча, сжав от напряжения губы, медленно и как можно бережнее волок бесчувственного Динаэля к своему домику среди зарослей ивняка…
Ганабен четвёртые сутки не отходил от постели Дина. Обломки стрел были вынуты из несчастного, раны обработаны, синяки и ушибы смазаны разными снадобьями… Динаэль не приходил в себя. Создавалось