спросил Дедята.
– Божена подошла ко мне, и я…
– Не смей! Не смей даже подходить к ней! – поднявшись во весь рост, прикрикнул Дедята. Впрочем, Максим уже привык к его эмоциональным реакциям.
– Посмею, – неожиданно для себя сквозь зубы процедил Максим.
– Завтра поговорим. Утро вечера мудренее.
– Прямо как в сказке вещаешь.
– Не в сказке, а в сказе. Спать иди в мою келью, – жестко поставил точку в разговоре Дедята и пошел в опочивальню.
Ночь выдалась бессонная. Мысли неслись по кругу, как скакуны: «Почему Дедята не разрешает видеться с Боженой? И почему он до трясучки был зол? Что сейчас происходит в Москве? Дима рядом с ним в его квартире? Может, тело Максима исчезло, и Дмитрий ударился в панику? А если не исчезло, то что с ним? Сон? Кома? А вдруг примут за умершего? И как надолго он здесь останется? Как назад вернется? И что делать, если здесь Божена?».
Ложе казалось непривычно жестким, несмотря на толстую рогожу, и Максим, напрасно прокрутившись много часов в поисках сна, оделся и вышел на улицу. Уже светало, над рекой сгустился легкий туман. В городе уже не было прежнего гама, и только утреннее щебетание пичуг из близко расположенного леса наполняло тишину. По периметру города располагались сторожевые башни. Максим бегло оглядел доступные взгляду башни и убедился, что в каждой на боевом посту находятся по два воина.
Напев сам всплыл вдруг в голове:
Пройдет товарищ все бои и войны,
Не зная сна, не зная тишины.
Любимый город может спать спокойно
И видеть сны, и зеленеть среди весны.
Эту песню военных лет в исполнении Марка Бернеса очень любили слушать его родители, а отец так вообще виртуозно владел баяном и эту песню напевал часто.
«Если здесь зависнуть надолго, то и курить бросишь и про «Абсолют» забудешь. Санаторий, блин», – выругался Максим, страстно возжелав выкурить утреннюю сигаретку. Поняв, что лучшее занятие сейчас – это сон, он недовольно ретировался обратно в келью.
– Глеб, вставай, – зычно скомандовал Дедята, громко шаркая сапогами по полу. – Князь нас ожидает.
– Князь? Он все знает?
– Что знает Князь, знаю я. Что знаю я, знает и Князь. Расскажешь ему, что мне сказывал.
Максим и Дедята направились в терем Князя, пересекая площадь, уже наполнившуюся разным людом.
В палаты княжеские их впустили двое дружинников, стоящих у врат, и Князь жестом указал воинам выйти за ворота, оставшись наедине с гостями.
– Княже, – отбив поклон начал Дедята, – послушай Глеба, что он расскажет. Да не суди строго.
Максим изложил Князю то, что накануне рассказывал Дедяте. После долгой паузы, сопровождавшейся раздумьями, Князь наконец нарушил тишину:
– Владимир сватается к моей дочери Рогнеде. Он сейчас из-за моря вернулся, от варягов. В Новгороде сел.
Кровь ударила в лицо Максима.
– Как ваш город называется?
– Сей град называют Полоцк, – ответил Жрец.
– Боже