новой хозяйке. Теперь Селестии не было равных среди живущих на земле. Казалось, сама смерть подчинялась ей. Обращаться к Селестии стало всё больше и больше людей со всех трёх народов, но не потому, что популярность о ней перешагнула за все границы (ведьмы ее рода исстари славились своей магией), а потому, что в отличие от своих предшественниц, Селестия никогда не брала ничего взамен. Такая щедрость сделала её известной, что позволила многим беднякам, не имевших и гроша за душой, обращаться к ней за помощью. Никому не отказывала она, и если осуществление желаний было в ее силах (что часто и случалось), помогала им обрести реальность. Для этого требовалось лишь дать согласие в виде протянутой руки, на ладони которой она ножом прорезала рану и пробовала на вкус кровь просящего. Как только это происходило, она захватывала душу навсегда. Не ведая того, просящие становились ее рабами как при жизни, так и после своей смерти. Стоило бы ей дать команду, как они явились бы к ней по любому зову и исполнили любую волю, а с кончиной их души не уходили бы к Гануру, а исчезали навсегда, отдавая ей всю свою энергию и продлевая её жизнь. Со временем она обретет бессмертие. Может, не будет такой всесильной, как сами Богини, но среди людей ей не найдется равных. Действительно, поначалу Селестия думала о наследнице, которой передала бы свой дар и научила волшебству, но затем поняла, что дочь со временем превратилась бы в серьезную соперницу за власть и попыталась бы избавиться от неё, как она в свое время отделалась от своей матери, а та от своей. Селестия считала себя умнее своих почивших родственниц и уже вовсе не собиралась делить свое могущество с кем бы то ни было. Не существовало на земле того, что могло бы ее напугать и остановить. Она была сильнейшей. Одно ее только волновало и не давало покоя. Шестнадцать с половиной лет назад к ней обратилась за помощью страстно желавшая забеременеть женщина из самого северного племени. Лишь отчаяние привело ее к ней. И чем оно больше, тем легче захватить душу. С Антрисией, имя которой сами Богини нашептали ей, отличалась от остальных. Ее кровь оказалась безвкусной и ввела ее в такой транс, от которого она несколько декад тяжело отходила, словно выпила слишком много Ыванира (забродивший напиток из крепких трав). Душу Антрисии ей не удалось подчинить, но получилось войти в ее сознание, чтобы через сны следить за тем, что происходило с ней и ее будущим сыном, хотя сама мать ничего не подозревала. Селестия знала все об Акиусе: его желаниях, страхах, стремлениях, радостях и горестях. Хоть повлиять на его судьбу она не могла, так как бессильна перед волей Богинь, но сумела воздействовать на волю тех, кто его окружал. Акиус поразил ее, как и всех, своей непохожестью, но в отличие от остальных, которые видели его другим лишь из-за внешности, она почувствовала исходящую из него внутреннюю силу и разглядела скрытый потенциал. Это напугало ее до безумия. «Не могли Богини наградить мужчину подобной немыслимой мощью, способной уничтожить весь сложившийся тысячелетиями уклад жизни!», рассуждала про
