по праву был герцогом Ливингстоном, обладателем всех титулов и привилегий, рожденным для «земляничных листьев»[1].
Он совсем не походил на их отца, который был хорошим герцогом, заботившимся о своих людях и щедрым к своему окружению. Его искренне оплакивали, когда он умер. Когда его сменил Эдвин, Кейт быстро поняла, что отныне во всем будет много показного и никакой искренности.
Беда заключалась в том, что у него была власть. А это означало, что в качестве главы семьи он имел право распоряжаться ее жизнью.
Должно быть, она в конце концов задремала, пристроив голову на раскуроченное сиденье. А когда проснулась, было совсем темно. Она сразу поняла, что ее пробудило изменение скорости. Карета замедлила ход, они поворачивали.
Неужели Эдвин привез ее в замок Мурхейвен? Неужели у него хватит наглости тащить ее в дом, отбивающуюся и вопящую? Если это Мурхейвен, тогда Диккан рядом. Здесь хоронят его отца.
Закрыв глаза, как если бы это помогало переносить темноту, Кейт обдумывала свое положение. Ей была ненавистна сама мысль о том, чтобы отдать свою судьбу в чужие руки. Особенно в руки мужчины. В прошлом это ничем хорошим не кончалось. Но Диккану можно доверять. Он выступит против Эдвина, даже если это будет стоить ему положения в обществе.
Карета остановилась. Звякнула сбруя на лошадях. Кейт услышала мужские голоса и скрип досок – это кучер спрыгнул с сиденья. Сверху донесся голодный крик ворона.
А потом все смолкло. Никакой суеты. Никаких голосов. Никто не появился с объяснениями. Это был отличный ход, спланированный, чтобы усилить ее ужас. Если учесть, как темно было в карете, план удался.
Ну, будь она проклята, если покажет Эдвину, как она напугана. Пусть желудок ее был готов взбунтоваться, Кейт отряхнула одежду и поправила прическу. Затолкав конский волос обратно в подушки, насколько это было возможно, она села прямо в центре сиденья и сложила руки на коленях – герцогиня, приехавшая с визитом. За исключением того, что в руке у нее были зажаты большие, очень острые шляпные булавки.
Она уселась как раз вовремя. Дверь распахнулась, ей протягивал руку простецкого вида рыжеволосый мужчина в старом мундире стрелка.
– Хорошо бы вы вышли, мэм.
– Не мэм, – заявила Кейт, принимая величественную позу. – Ваша светлость. А если вы тронете меня, вам достанется.
Он захохотал. Кейт не двинулась с места.
– Тогда действуй, Фрэнк, – крикнул второй мужчина, которого Кейт не видела. – Вытащи старушку оттуда.
Фрэнк вздохнул и сунулся внутрь. Кейт глубоко вонзила булавку в руку мужчины.
– Господи! – взвизгнул Фрэнк, отпрянув. – Зачем вам понадобилось делать это?
Кейт не потрудилась ответить. Она просто смотрела перед собой.
– Можете сказать моему брату, чтобы он сам пришел забрать меня отсюда.
Он не ответил, стараясь держаться вне пределов досягаемости. Кейт ударила снова. Он взвыл. Его товарищ засмеялся.
– Ничего личного, – уверила его