показался ему глухим и сдавленным, как если бы он говорил через дверь или плотно прижатую к лицу подушку.
Шаманка сверкала. Гигантская дугообразная скала, сложенная из плит, выцветших до платины за миллионы лет под солнцем. Плиты наслаивались одна на другую, сама же скала поднималась из воды, будучи равноправной частью озера. Застывшая волна, оставленная в камне по прихоти природы – память о страшных штормах древнего мира. На вершине Шаманки, на самом остром и крутом конце передней, уходящей в воду каменной дуги что-то чернело. Что-то маленькое, покачивающее перед собой странный круглый предмет. Баир сощурил глаза. Внутри все похолодело. Это был он.
«Бо-о-ом!»
Солнце погасло. По озеру пробежала короткая судорога холодного ветра. Баир видел, как шаман крутится и извивается на одной ноге, чудесным образом балансируя у самого края пропасти. За его спиной лежал Байкал – равнодушный и голодный зверь вечности. Из-за горизонта, со стороны большой воды, наползала мутная туманная хмарь.
«Бо-о-ом!!»
Уже не колокол и не бубен, – сама земля гудела под ногами, исторгая протяжные стоны. Барабаны, думал Баир, барабаны в глубине. Он бежал не оглядываясь, охваченный ужасом. Инстинктивным ужасом первобытного человека, прикладывающего ладонь к дрожащим сводам пещеры. Человека, в чьих зрачках мерцают отсветы надвигающегося пожара. Человека, побежденного мощью изначальной стихии.
Баир несся по пустым улицам Хужира. Кто-то зажег фонари, в некоторых окнах горели теплые домашние огни. Но где люди, где же люди?! Все труднее становилось дышать, это было уже не дыхание и не воздух, которым дышат, а быстрое и беспорядочное хватание выгоревшей пустоты. Бежать и предупредить друзей в лагере, бежать и спастись! Нужно торопиться, иначе не успеть, – до затмения оставалось меньше часа. А неведомый глашатай все трубил свое: «Бо-о-ом… бо-о-ом… бо-о-ом!!!»
– 5 -
Максим летел.
В какой-то миг он представил, что можно взмахнуть руками, и тело станет невесомым, как у чайки. Парить над водой, лесом, человеческим жильем, чураться дыма костра и громко вопить в закатной пене на радость китайским фотографам. Жизнь чайки быстротечна, но легка, так почему бы не стать чайкой?
Босые ноги с разгону ввинтились в песок, тело по инерции швырнуло вниз – оно было куда массивней, чем у чайки, и сила тяготения напоминала об этом со всей неизбежностью. Кувырок, еще кувырок, перед глазами мелькнули темные огни, рыхлый склон, корни кустарников. Движение замедлилось, стало отрывистым, – Максим продолжал скакать вниз, широко выбрасывая ступни.
– Мальчики, как же я буду по вам скучать! – звонкий голосок Таи терялся в макушках сосен, растущих в верхней части склона. Ребята остались у костра, они зассали купаться после заката. Старичье, никакой тяги к авантюрам. Ну как можно включать девку, когда на носу полное лунное затмение, да еще и первое в этом веке?! Преступное небрежение!
Из