руками. Тело бил озноб, а в голове стало удивительно ясно и чисто, как после большой стирки. Кольцо тумана продолжало сжиматься, – всего и видно, что несколько метров постепенно уходящего в глубину пологого дна. Ни ветра, ни волн, только легкая, почти неосязаемая рябь и тихий шелест. Максим смотрел на симметричные бороздки песка, образованные слабым ночным приливом. Все тише и тише была вода, все плотнее туман. Страх ушел, для него было слишком поздно. Бывают такие моменты – в начале или в конце, – когда человек, словно грезя наяву, достигает того, над чем мудрецы веками бьются без всякой надежды на успех.
– В этом ли воля Твоя? – громко спросил Максим.
Тишина и туман окутывали его. Слова теряли очертания, распадаясь на отдельные звуки. Максим прислушался: молчал, не то встречая, не то провожая его, Байкал. Молчал Байкал. Почему молчишь Ты? И разве молчишь Ты?
– 3 -
Пир красок.
Тая старалась быть хорошей девочкой, ведь все хорошие девочки попадают в Рай. Она смотрела, как солнце опускается за Приморский хребет, и на ее глазах невольно выступали слезы. Хотя почему невольно? Плакать, наблюдая чудо мира, не стыдно, даже напротив! Струны души тихо колебались, волосы гладил теплый западный ветерок, ресницы распахнулись широко-широко, желая объять все и всех. Тая даже не моргала, боясь упустить хоть мгновение этой невероятной, неизъяснимой жизни. На том берегу Малого моря бушевала стихия, тучи быстро скользили над горными вершинами, солнце то исчезало, то появлялось вновь, даря острову последнее тепло. Подарком было не только солнце, но и люди кругом, и стволы деревьев, и перекаты волн, и росчерки птиц на небе, – все говорило о мудром свидетеле, доброй силе проносящегося сквозь пальцы времени.
«Это финиш, ребята, я рыдаю!», – воскликнула Тая. «Просто охрененно», – согласилась Соня. «Где мой пивас?», – раздельно произнес Роман. «Супер!», – почесал бороду Богдан. «Зашибись», – не стал спорить Максим. «Жаль, Баир, Семен и Борис не видят», – покачал головой Игорь. «Давайте танцевать!» – закричала Лиза. «Molto bene», – подытожил Бернардо.
Вся компашка расположилась у большого костра, схороненного от ветра за пологим склоном дюны. Берег в этом месте резко поднимался метров на сорок, образуя крутой, вспаханный сотнями босых ног песчаный склон. Наверху: – лесистое плато и скалистый мыс, затворяющий длинную Сарайскую бухту с севера. Стоянка была отборной, из тех, что хороши в любую погоду. Палатки стояли кучно, не нарушая, однако, личного пространства каждого отдельного мини-лагеря. С высокого обрыва открывался роскошный вид: километры усеянного людьми пляжа, тонущий в вечернем пурпуре Хужир, острый нос Шаманки, узкий край Малого моря. Золотистое сияние разлилось в воздухе. Все, как на ладони, и каждый говорит о своем.
– Блин, связи до сих пор нет. – Соня грустно провела пальцем по экрану айфона. – Ни в Инсту зайти, ни таргет настроить.
– Завязывай-ка с этим. – От наигранной строгости в голосе Максима хотелось улыбаться. –