плес, русея, фыркал:
К флорентинцу шла река.
Богородицына стирка —
С синевою облака.
Невских волн высокий гребень,
Смольный – столпник, выше вех,
Синий с белым, словно небо
Опрокинулось на снег.
1935
Князь-Владимирский собор. II
О, каменное тело
Без хора голосов.
Пять голубей слетелось —
Пять сизых куполов.
Не колокольня – Боже! —
Венера к нам сошла.
И каждый купол сложен
Как теплых два крыла.
И, чтоб собор мой не был
Как в небе легкий дым.
Не смеет даже небо
Быть темно-голубым:
Но движется, меж лодок.
Бесцветная Нева.
Чтоб в небо или в воду
В пять крыльев, синева…
И только туч нависших
Расходуя свинец,
Дождь тупо метит в крыши —
Бессмысленный стрелец.
1936
Бегут трамваи – стадо красных серн
Бегут трамваи – стадо красных серн —
Мостов горбатых обтекая склоны.
На вахтенном, чье имя – Крузенштерн.
Срывает ветер снежные погоны.
Не палуба – булыжный лег настил.
И линиями, всех прямых прямее,
Царь-мореход свой остров прочертил,
Для нас с тобой отторгнутый у Свеи.
У каждого фонарного столба
Большой сугроб – осевший, сонный лебедь…
Голландская кирпичная труба
Подъемлет ростры, флаги помнят: реять
Я дохожу до дома твоего
У самых вод – прозрачная застава —
А Медный Шкипер с берега того
Неумолимо указует вправо.
1937
Струится снег, как ровный белый стих
Струится снег, как ровный белый стих —
Мне трагедийный холод плечи вяжет.
И каждая из улиц городских —
Уже не улица: канал лебяжий.
В прозрачный хаос перистого льда
Случайный луч с мостов высоких брызнет.
Клянусь Петровым городом, я – та,
Кому Твой шаг дороже целой жизни.
И оттого, что здесь проходишь Ты
(Еще Овидий пел о скифском снеге),
Взошли, в снегах, альпийские цветы —
Двенадцать нежно-розовых Коллегий.
И в том, что я на это оглянусь —
Пусть мертвая! – а небо пламенеет —
Моим Петровым городом клянусь
И родинкой единственной твоею.
1937
Петропавловская крепость
I
Нам путь указывает вправо
Рука, но влево мы идем.
Собор, как лев, склоняет главы,
Сраженный золотым копьем.
Пышны снега Петрова града,
И льды сковали стык зыбей,
И не доскачет Император
До прежней крепости своей.
II
Разжав хладеющие пальцы,
Он ждал, чтоб тяжесть отлегла…
Но в те же каменные пяльцы
Златая