мгла,
Чтоб звездами капли смеха
Ты в зрачки мои влила.
Конь мой фыркает метелью,
Ржет столбами всех дорог..
Дай безумие веселью,
Замети ухабы строк.
«Огонь, как женщин, струны трогал…»
Огонь, как женщин, струны трогал.
И в девственных степях прелюдий
Жирафами столетий – дым.
И с Мефистофелем и с богом
Писали договоры люди
Чернилом крови золотым.
В глубоком сердце, как в подвале,
Вино седело и струю —
Сквозь пробку черепа зловеще.
И дух – за молодость вторую,
И первородство продавали
За красные живые щи.
Как меч в ножны, в веках соитье.
И кровь по лезвию стекала,
Иная, белая, слюна
Того огня, что хмель похитил
Хлопушкой звучного бокала
В стекле небесного окна.
«Бродит шагами большими…»
Бродит шагами большими,
Кружит, и гонит, и бьет…
Ветер с листвою – шимми,
Ветер с листвою – фокстрот.
Ночку трясет, как осину.
Звезды листвою в траву…
Вот, когда песню я выну,
Бурею слов зареву.
Лезвие строчек негладко,
Полон зазубрин металл.
Если засел под лопаткой,
Значит, пиши, что пропал.
Ходит шагами большими,
Гонит закаты и строг…
Ветер с листвою – шимми,
Ветер с листвою – фокстрот.
«Машинам не нужен ты боле…»
Машинам не нужен ты боле,
Столетия мучил и ныл.
Уж звезды – длиннейшие роли
Без будки суфлерской луны.
И любят быстрей, экономней…
В смолистые щели спешат.
А то, эту музыку помнишь, —
Про тело забыла душа.
Один лишь не хочет сдаваться,
Безумец упрямый один.
Поэтом зовут его вкратце
Подробнее – свиток в груди.
«Ее, быть может, из Нью-Йорка…»
Ее, быть может, из Нью-Йорка
Везли в Москву 15 дней.
Дымя паршивою махоркой,
Задумывался князь над ней.
В застенках фабрики бумажной
В чанах с горючей кислотой
Ее ласкали не однажды
Горючей лаской трудовой
И вот бескровною страницей
Распята на столе моем.
И за строкой строка садится
Голодным черным вороньем.
Шакалом ветер там на крыше…
Влюбился в мертвую трубу.
И на добычу месяц вышел,
Как птица смерти – марабу.
«Вскипают сумерки, и кружит…»
Вскипают сумерки, и кружит.
В сосудах улиц снег бурлит.
Вздымает крышку… Там снаружи
Зари холодный сердолик
Дома в очках зажженных окон,
Вращают желтые белки.
Желудок комнаты жестоко
Варит кислятину тоски.
Ты