по ночам, по-прежнему носила в портфеле пузырек с ртутью и хотела умереть. Учиться стала еще хуже. В дневнике теперь стояли одни двойки. Папа помочь не мог, Лене – так фамильярно Ира обращалась к отчиму, отказавшись называть его «дядей», – совать нос в свои дела она не позволяла. Не желая огорчать маму, девочка завела второй, ложный, дневник для дома, а в настоящем виртуозно подделывала мамину подпись. Учительница неоднократно вызывала родителей в школу, но Ира говорила, что мама болеет, а папа уехал за границу. Многочисленные открытки, которые приходили от директора, она выбрасывала, научившись открывать замок почтового ящика булавкой. В конце концов классный руководитель понял, что если Исагалиева не исправится, то останется на второй год, и сам отправился домой к нерадивой ученице. Обман раскрылся.
Лариса была настолько поражена и убита, что даже не ругалась, журналист пытался возмущаться и что-то произнес насчет «ремня», но она велела ему заткнуться, а Ира, не зная, куда деться от стыда, пошла в ванную резать себе вены. Увидев окровавленную дочь, Лариса взвыла и хотела вызвать «скорую», но Леня закричал страшным голосом, что «эта зловредная девчонка хочет его посадить за решетку» и влепил падчерице увесистую пощечину. Взбешенная супруга отхлестала нового мужа по мордасам, обозвала ничтожеством и отправила спать в кабинет. Он понял, что теперь ему предстоит долго и усердно замаливать свою вину.
Лариса перебинтовала дочери тонкие запястья, обе долго покаянно плакали, чувствуя невыразимую нежность и обещая больше никогда не огорчать друг друга.
– Когда я вырасту, а Леня сделается старым и больным, я стану за ним ухаживать, чтобы он понял, как был не прав, – сказала Иришка.
Они уснули под утро, обнявшись, в одной постели – девочка с забинтованными руками и ее потрясенная мать.
На следующее утро Лариса отвезла дочь к старшим Исагалиевым – пусть поживет некоторое время, успокоится. Между тем мама Рая и Аташка, узнав, что произошло, искренне смеялись.
– Выбрось, айналаин, все глупости из головы – и свои, и чужие, – сказала мудрая Раушан Иришке, сидевшей на коленях у деда. – Это еще не горе. Это совсем даже не горе, а забавный случай. Из-за такой ерунды жизнь не кончается. Родители разошлись – это печально, но тоже не конец света, ведь они – живы, и ты не одинока.
Старики просили отдать им внучку насовсем, но Лариса воспротивилась, да и сама Ира, соскучившись по маме, как прежде скучала по бабушке, через неделю пожелала вернуться домой. Теперь она убедилась, что мама ее любит. С тех пор жизнь арбатской семьи как будто вошла в нормальную колею и стала похожа на тысячи других жизней, где на поверхности не происходит никаких бурь, а о подводных течениях стараются друг с другом не говорить. Мать и дочь вместе ходили по магазинам и в гости, обсуждали текущие события, Ира подтянулась по всем предметам до крепкой тройки и даже великодушно простила отчима. В школе она по-прежнему оставалась заводилой, и полкласса после уроков толкалось у нее дома, а детский смех разносился по всей квартире.