перемежались обшарпанными многоквартирниками и отдельными домами, где комнаты сдавались внаем. По дороге попалась улица пошире – грохот машин, грузчики, космолетчики. Прошли мимо неоновых увеселительных вывесок, ресторанов с кухней всех мыслимых миров, мимо баров и борделей. В толпе таможенник съежился и старался не отставать от вышагивающей на длинных ногах Ридры.
– А где вы возьмете…
– Пилота? С него и начнем.
Она остановилась на углу, засунула руки в карманы кожаных брюк и огляделась.
– Есть кандидаты?
– Парочка. За мной.
Они свернули в тесный переулок, залитый ярким светом.
– Куда мы? Вы знаете этот квартал?
Но она только рассмеялась, взяла его под руку и, как танцор, ведущий умело и без нажима, развернула его к металлическим ступеням.
– Сюда?
– Вы здесь раньше бывали? – спросила она с такой невинной серьезностью, что на секунду таможеннику показалось, будто это он ее сюда привел.
Он покачал головой.
Вдруг из подвального кафе по лестнице взметнулась чернота – темнокожий мужчина с красными и зелеными самоцветами, вживленными в грудь, лицо, руки и бедра. С плеч ниспадают влажные мембраны, на ходу чуть пузырящиеся вокруг тонких перемычек.
Ридра схватила его за руку:
– Привет, Ломе!
– Капитан Вон!
Голос высокий, белые зубы обточены до игольного острия. Он резко обернулся, крылья за спиной разлетелись, и заостренные уши дернулись вперед.
– Как ты здесь?
– Ломе, Коготь сегодня выходит?
– Пришла смотреть? Да, против Серебряный Дракон, жарко будет. Слушай, я тебя искал на Денебе. Покупал твоя книга. Читаю мало, но покупал. Тебя не нашел. Где ты ходишь половина года?
– На Земле, преподавала. Но опять собираюсь в космос.
– Хочешь Когтя пилотом? Идешь на Спечелли?
– Ага.
Ломе приобнял ее за плечи, обернув мерцающим крылом, как плащом.
– Ты лети на Цезарь – зови Ломе, да! Знаю Цезарь… – Он сморщился и покачал головой. – Никто не знает, как я знаю.
– Обязательно. Но пока мы на Спечелли.
– Тогда Коготь хорошо. Ходили с ним раньше?
– Как-то раз на планетоидах Лебедя застряли на неделю в карантине и вместе напились. Кажется, дело говорит.
– Все говорит, говорит, – засмеялся Ломе. – Да, помню тебя. Капитан, который говорит. Смотри, как этот разбойник будет биться, – тогда понимай, что за пилот.
– Само собой, затем и пришли, – кивнула Ридра и обернулась к таможеннику, скукожившемуся у перил.
«Господи! – задрожал он. – Сейчас будет знакомить!» Но она лишь слегка улыбнулась, качнула головой и вновь повернулась к Ломе:
– До встречи! Вернусь – увидимся.
– Да-да, всегда говоришь «до встречи, Ломе», потом половина года – нет никого, – засмеялся Ломе. – Но я тебя люблю, женщина-капитан. Возьми меня на Цезарь – покажу тебе.
– Если туда полечу, то только с тобой.
Острозубая ухмылка.
– «Полечу, полечу» – всегда говоришь. Надо идти. Прощай, женщина-капитан.
Он