просил меня дать ей сена.
– И воды.
– Сена и воды. Но я этого не сделал.
Курт Валландер посмотрел на него с удивлением:
– Почему?
– Не надо было. У нее уже были и сено, и вода.
Курт Валландер помолчал немного.
– Продолжай, – сказал он. – У тебя, похоже, есть какие-то идеи.
Нурен пожал плечами.
– Когда я был мальчишкой, у нас была лошадь, – сказал он. – Когда ей давали сено, она съедала все подчистую. Я только хочу сказать, что кто-то уже дал ей сена. Самое большее за час до нашего приезда.
Валландер потянулся к телефону.
– Если ты собираешься звонить Нюстрёму, то незачем.
Рука Валландера повисла в воздухе.
– Я говорил с ним перед тем, как сюда ехать. Он не давал лошади корм.
– Мертвецы тоже не кормят лошадей, – сказал Курт Валландер. – Кто же мог это сделать?
Нурен поднялся со стула.
– Странно, – произнес он задумчиво. – Они пытают и забивают насмерть одного, душат другую, а потом идут на конюшню кормить лошадь. Что за логика?
– Логики никакой, – согласился Валландер.
– А может, это ничего и не значит.
– Или наоборот. Молодец, что пришел и рассказал.
Нурен попрощался и вышел.
Валландер задумался. Интуиция его не подвела – с лошадью и правда что-то было не так. Зазвонил телефон.
Еще какой-то журналист жаждал с ним поговорить.
Без четверти час он вышел из управления полиции. Он решил навестить старого друга, которого не видел уже много-много лет.
5
Курт Валландер свернул с трассы Е-14 у дорожного указателя «Развалины крепости Шернсунд». Проехав немного, он остановил машину и вышел по малой нужде. Сквозь свист ветра слышался рев реактивных двигателей на аэродроме Стуруп. Прежде чем сесть в машину, счистил глину с башмаков. Погода менялась очень быстро, на термометре было уже плюс пять. По небу мчались рваные облака.
Сразу за развалинами гравийная дорога разделилась, и он поехал налево. Он никогда здесь раньше не бывал, но почему-то знал, что едет правильно. В памяти всплыло описание, полученное десять лет назад. Причем в малейших деталях. Наверное, у него мозги особым образом запрограммированы на дороги и вообще на топографию.
Примерно через километр покрытие стало совсем скверным. Он медленно переваливал через ухабы и удивлялся, как здесь могут ездить большие машины.
Дорога внезапно закончилась крутым спуском и уперлась в усадьбу с длинным рядом пристроенных друг к другу конюшен. Валландер въехал во двор и остановился. Когда он вышел из машины, стая ворон подняла дикий крик.
Усадьба выглядела заброшенной. Дверь конюшни хлопала на ветру. На какую-то секунду он даже решил, что не туда приехал.
Полное запустение, подумал он.
Символ сконской зимы – орущие черные птицы. И глина, прилипающая к подметкам.
Вдруг в дверях конюшни показалась молодая светловолосая девушка. Чем-то она напоминала