подумал он. Может, вообразили, что это вернулись убийцы?
Фары он оставил включенными, чтобы было видно, как он идет к дому.
Он больше почувствовал, чем увидел, вспышку огня, ударившего из зарослей рядом с домом. Оглушительный грохот бросил его на землю. Камешек царапнул щеку, так что на какую-то секунду Валландер подумал, что ранен.
– Полиция! – закричал он. – Не стреляйте! Не стреляйте, черт бы вас подрал!
В лицо ударил луч карманного фонаря. Рука с фонарем дрожала, и пучок света прыгал из стороны в сторону. Старик Нюстрём стоял над ним со старым дробовиком.
– Это вы, что ли? – спросил он.
Валландер поднялся отряхиваясь.
– Куда вы целились? – спросил он.
– Я стрелял в воздух, – ответил Нюстрём.
– А лицензия на оружие у вас есть? Иначе могут быть неприятности.
– Сегодня моя очередь сторожить, – пролепетал старик дрожащим от пережитого страха голосом.
– Я погашу фары, – сказал Валландер спокойно, как мог. – А потом мы с вами поговорим.
На кухонном столе стояли две коробки с патронами, на скамье лежали ломик и большая кувалда. Черный кот сидел на подоконнике и глядел на него с явной угрозой. Жена стояла у плиты и варила, помешивая, кофе.
– Откуда мне знать, что это полиция, – виновато пробормотал Нюстрём. – В такую-то рань.
Курт Валландер отодвинул кувалду и сел на скамью.
– Она умерла вчера вечером, – сказал он. – Я подумал, что лучше мне самому вам рассказать.
Всякий раз, когда приходилось сообщать о чьей-то смерти, Валландер испытывал чувство нереальности происходящего. Рассказать незнакомым людям о том, что их ребенок или родственник внезапно скончался, рассказать так, чтобы это прозвучало более или менее достойно? Смерти, о которых сообщала полиция, были, как правило, неожиданными, чаще всего насильственными, а их обстоятельства – весьма жестокими. Кто-то ехал в автомобиле за покупками – погиб. Ребенок катался на велосипеде – попал под машину. Кого-то избили или ограбили, кто-то покончил жизнь самоубийством. Когда полицейский стоит в дверях, люди просто отказываются верить тому, что слышат.
Двое стариков на кухне молчали. Пожилая женщина продолжала помешивать ложкой в кофейнике. Старик поглаживал ствол дробовика, и Валландер незаметно чуть отодвинулся, чтобы не попасть под случайный выстрел.
– Значит, померла Мария, – проговорил старик медленно.
– Врачи сделали все, что могли.
– Может, это и к лучшему, – сказала его жена с неожиданным жаром. – Для чего бы ей жить, раз его убили?
Нюстрём положил ружье на стол и встал. Валландер обратил внимание на то, что старик по-прежнему щадит колено.
– Пойду задам лошади корма, – сказал Нюстрём и натянул старую кепку.
– Вы не против, если я пойду с вами? – спросил Курт Валландер.
– Почему я должен быть против? – пожал плечами старик и открыл дверь.
Когда они вошли в конюшню, кобыла заржала. Пахнуло теплым навозом. Нюстрём