Анна Ивановна Архипова

Преемник


Скачать книгу

а я ребенок, который боится признаться себе в страхах перед жизнью. Я ничего не добился, не сделал важных открытий, и смысла в этом существовании по сути-то и нет. Вопросы кружились чайками в голове: Зачем мне нужен был этот остров? Зачем эта работа? Эти люди? Эта жизнь? Мне бы взять и в Японское с разбегу не задерживая дыхания, но на берегу, что-то удерживало. Крепко прибивало ко дну якорем.

      Снова забрызгало с неба. Я встал, отряхнул пыль с джинсов и пошел в сторону центра. Единственная к кому мне всегда хотелось прийти – была она. Всего один человек на всем белом свете делал мою жизнь не такой бессмысленной. Одна женщина во всем мире. Во всем.

      ВЛАДИМИР ТОПОЛЬНИЦКИЙ

      Володенька, ты когда уже паспорт свой мне дашь? Сколько можно! – негодовала и делала это ужасающе медленно старинная бухгалтерша тетя Маша. – Я же тебе уже говорила, что без документа не имею права выписывать на тебя деньги. А вы же молодые что, только за деньги и работаете. Вот скажи тебе, что не будет получки, ты и писать откажешься. А не будешь писать- не будет газетенки вашей, а без газетенки я не получу зарплату.

      – Да, принесу, теть Маш, забыл.

      – И что мне тебя, как писать?

      – Володей Топольницким – лучшим на свете журналистом всех времен и народов.

      – Сколько же в тебе гордыни, Володенька. Высоко взлетишь, да больно падать будет. Вас вон по очереди ко мне самых лучших приходит. А все лучшими быть не могут.

      – Тетя Машенька, дорогая, держи конфетку, – вытащил я из кармана карамельку. Карамельки помогают завести разговор с детьми и женщинами, ну вот иногда еще и задобрить. – Дай подписать и пойду я, а то этот злиться начнет.

      – За что тебе тут вообще платят? На работе появляешься по выходным, все время опаздываешь. Как можно опоздать, когда у тебя все по расписанию? Безобразие какое-то. – Монотонно читала морали. Это были бесконечные морали бухгалтерши.

      Теть Маша была человеком одиноким, ограниченным в общении, поэтому наши встречи были для нее отдушиной. Выписывая платежки за публикации, она старалась сделать этот процесс длиннее, чтобы поговорить со мной и другими корреспондентами, обсудить новости или слухи, рассказать, какое время было раньше золотое, а сейчас – ну так себе.

      – Мы если приходили в 8 утра, то уходили в 5 вечера. И так каждый день. А попробуй опоздать – выговор. Опоздаешь три раза – увольнение. А у вас все легко: захотел пришел, захотел не пришел. Никакой дисциплины. У меня знаешь, как покойный муж сыновей воспитывал? Будил их каждый день в пять утра и по острову круги наматывать пока они не проснуться, а если проснулись, то и день у них заладится. В 9 вечера уже по норкам разбегались. Сопели, как хорьки. Вот это дисциплина, а не вот эти ваши посиделки с семечками. Раньше журналисты другие были – только правду писали, а теперь Мацумуро – вор, Мацумуро – обманщик. А что вам этот Мацумуро сделал – вы при корейцах не жили!

      – Так я же только правду, теть Маш.

      – Да, где-то наковыряешь, как шпиён кусками, а потом весь Вэн