начали расползаться поверх всех остальных судорожно всплывающих в моей голове мыслей…
– Кто-то искал эту рукопись у тебя в номере? Религиозные фанатики?
– Откуда мне знать… визитки они не оставили. – Он задумчиво затянулся, выпустил дым из ноздрей. – Я не склонен думать, что какие-то люди перерыли мой номер из религиозных соображений… Но я совершенно уверен, что они искали рукопись…
– Почему?
– Потому что в номере были всяческие ценности, а рукопись я в номере не держу. Все, что они нашли ценного, осталось на месте. И если быть честным, то я начинаю побаиваться, что эти люди ни перед чем не остановятся…
– Но почему ты решил, что это может быть как-то связано именно с религией?
– Пока не хочу тебе этого говорить, но у меня есть опасения на этот счет…
Был уже очень поздний вечер, и мы оба устали от затянувшегося разговора. Глаза воспалились от тяжелого воздуха, наполненного дымом, голова болела. Мы расплатились с официантом и вышли из кальянной в прохладный, но уже совсем не такой ветреный весенний вечер, медленно становившийся ночью.
– Ты думаешь, что тебе действительно стоит опасаться этого человека?? – спросил я. – Но ведь как-то же это все можно остановить в современном мире? Может быть, тебе стоит заявить в полицию?
– Черта с два, Леон! Что я скажу стамбульской полиции? Что занимался незаконной археологией и нашел несусветную древность, которую не собираюсь оставлять в Турции из соображений ее же безопасности?.. Знаешь, это только поначалу Стамбул кажется заманчивым и прекрасным городом, но, увы, при ближайшем знакомстве он весьма опасен и местами даже отвратителен… Ладно, поздно уже, Леон, завтра созвонимся, – оборвал он сам себя.
Мы наскоро попрощались и разошлись, но потом, когда я прошел всего несколько шагов, мне вдруг нестерпимо захотелось обернуться и зачем-то проводить взглядом Хасима в этом его модном черном тренче с испачканным грязью рукавом… Я все представлял себе, как в этом же модном плаще он проникает на едва охраняемую стамбульскую стройку, чтобы побывать в цистерне и найти в ней клад…
«А откуда он вообще знал, что там клад?» – пронеслось у меня в голове, и я думал уже догнать его, чтобы задать этот вопрос, но Хасим завернул за угол, и я решил, что спрошу об этом завтра. И что-то недосказанное так и повисло между нами в том холодном вечернем воздухе…
Я побрел в сторону своей квартиры, и шагам моим аккомпанировали последние закрывающиеся магазины и кафе, бесконечные рольставни и составляемые друг на друга стулья, а на душе между тем было что-то совсем невесело. Отчего-то я все время оборачивался, проверяя, не следит ли за мной та самая высокая мужская фигура, что выскочила из кустов на кладбище.
Весь тот вечер и все следующее утро тревожные мысли не давали мне покоя, да и обещанного звонка от Хасима все не было и не было…
Ближе к двенадцати я начал уже слишком сильно беспокоиться и позвонил ему сам. Напряженная тишина в трубке сменилась протяжными гудками, после которых голос со знакомой иронией насмешливо