шестьдесят, – он ухмыльнулся, – лет на двадцать меня хватит, а потом я тебя сменю на молоденькую.
– Скотина! – простонала женщина.
– Милая, ты и не знаешь, какая, но завтра узнаешь, – пообещал Томас.
– Вот и наш капитан, – радостно сказал Джакомо. «Как дела в Чивитавеккье, сэр Томас?».
– Все готово к отплытию, – Стакли поклонился понтифику. «Вы, должно быть, синьор Корвино, наш финансист, – он повернулся к Пете, – я рад встрече».
– Я тоже, – Воронцов пожал сухую, сильную руку. «Я уверен, что под вашим командованием мы быстро достигнем берегов Ирландии».
– Завтра, Пьетро, надо съездить в Чивитавеккью. Джакомо передаст вам расчетные книги, пришло время расплачиваться с наемниками, – вмешался Орсини.
– С удовольствием, ваша светлость, – ответил Воронцов, – но войскам лучше не платить все сразу, иначе они прогуляют деньги еще в Италии. Когда мы высадимся в Ирландии, они получат остальное золото. Сэр Томас, вы отправитесь с нами в порт? – спросил он.
– У меня дела, – коротко ответил капитан, – по снабжению кораблей.
– А, – хмыкнул Петя, – надо заняться ими вместе. Римские торговцы кого угодно обведут вокруг пальца, но только не меня.
– Да, сэр Томас, – согласился Орсини, – это разумное предложение. Мы с его святейшеством вкладываем деньги в предприятие, надо расходовать золото с толком. Поэтому мы и прибегли к помощи синьора Корвино… – серые глаза Стакли похолодели, он буркнул: «Я буду только рад».
– Жаль, что вы так недолго освещали наше собрание своим присутствием, – Петя поклонился синьоре Констаце. «Могу я спросить, что вы читали в библиотеке?»
– De re militari et de bello, – свысока ответила девушка.
– Вам интересны законы ведения войны? – удивился Петя.
Она нежно взглянула на Джакомо:
– Мой муж воюет, а жена должна разделять интересы мужа. Как вы считаете, синьор Корвино, – розовые губы улыбнулись, – что за средства хороши на войне?
– Я, мадам, – отозвался Петя, – считаю, что на войне хороши все средства. Как и в любви, – добавил он. Констанца только нежно покраснела.
– Откуда треска? – поинтересовался Петя у торговца.
– Норвежская, – пробормотал хозяин лавки, уставившись на завешанные сушеной рыбой стены склада.
– Зачем вы мне врете? – ласково спросил Воронцов, помяв рыбину.
– Давайте я вам расскажу. Во-первых, норвежскую ловят не сетями, а на крючок, во-вторых, ее ловят до того, как она начнет метать икру, а в-третьих из нее выпускают кровь, пока он жива, и только потом отрезают голову. Сушат ее два года. Эта треска, – он понюхал рыбу, – португальская. Снижайте цену, уважаемый.
– Это всего лишь рыба, – фыркнул Стакли. «Ее съедят до того, как мы дойдем до Ирландии».
– Это всего лишь деньги, – Петя повертел монету перед носом капитана.
– Вчера вечером я сходил к синьору Бонкомпаньи за расчетными книгами. Если тратить золото, как это делали вы и синьор Джакомо, то мы обанкротимся прежде,