отобраны, а слушание запрещено под карой смерти. Но у них есть тайная установка. Сведения самые неутешительные. С трудом могу найти удовлетворяющее меня объяснение.
Говорят, что нас тоже скоро перевезут в другое место.
18-е июля. Сегодня пришел приказ об изъятии всех русских книг. Целый день сегодня ходили и искали. Собирают для того, чтобы сжечь. Я вынужден вернуть Оке ее подарок – «Наполеона» Тарле, чтобы он не подвергся судьбе остальных книг. Вынужден послать книгу через одну санитарку, так как кастелянша уже второй день запретила Оке показываться на территории нашего лазарета.
Уже несколько дней перебои с питанием: несколько раз уже не получали хлеба, цивильных почти совсем к нам не пропускают. Теперь нашим питанием ведают не немцы, а старший врач городской больницы – поляк.
20-е июля. Сегодня открылась небольшая афера: по настоянию нашего начхоза немцы сделали на складе городской больницы ревизию и обнаружили большие запасы лишнего хлеба и других продуктов, сэкономленных за наш счет. Сегодня по этому случаю заметное улучшение в дневном пайке. Польский персонал шипит, как змеи. Особенно злобствует кастелянша. Сегодня услышал разговор наших фельдшеров о том, что с большим трудом удалось спасти одного от совершенно ненужной ампутации правой руки: подсунули врачу срочный случай, и он забыл об этой ампутации. Вообще он производит умышленно ампутации, даже если можно обойтись без них. Очень много случаев прописывания несоответствующих медикаментов, вследствие этого некоторые смертельные случаи. Умышленная преступная деятельность врача.
Послезавтра мы все выезжаем. Сегодня после обеда и завтра весь день будут делать всем без исключения свежие перевязки.
22-е июля. Вчера весь день прошел в суете: делали перевязки. Сегодня с утра шум и суматоха. Уже восемь часов, а подвод еще нет. В 9 назначен отъезд, а нужно разместить раненых и раздать им на дорогу маршпаек. Продукты тоже еще не получены. Поляки умышленно создают неразбериху. Наконец прибыли подводы. Нас положили по двое и сразу же отправили. Продукты мы так и не получили.
Видел издалека Оку: близко ее не пустили. Выезжаем из ворот и двигаемся длинной вереницей на запад. Охраняют нас молодые немцы. Выезжаем за город. Прощай, Кобрин…
Дорога
Навстречу нам несутся, ревя и громыхая, немецкие автомашины. На них различные значки частей: львы, мечи, щиты и т п. На многих машинах едут солдаты. Когда проезжает СС-молодежь, они плюют в нас, бросают всякую дрянь и грубо издеваются. С каждой минутой становится ясно, что выдержать и пережить немецкий плен будет почти непосильной задачей.
Старики из организации ТОД, работающие на восстановлении дороги, бросают нам сигареты: они сами в первую войну были в плену и испытали всю тяжесть плена. Большинство среди них чехи и австрийцы.
Июльское свежее утро. Тихо колышется уже желтеющая пшеница. Из листвы деревьев доносятся голоса птиц. Природа так тиха и безмятежна. Глядя на красоту и спокойствие сегодняшнего дня, нельзя никак поверить,