– видимо, я что-то пытался съесть. Мух стало еще больше. А поверх всего этого в квартире играл Шопен. Я залился истерическим смехом. Интеллектуал, мать твою. «Он умер в окружении водки, селедки и Шопена» – какой прекрасный заголовок к некрологу. Жаль только, что я не сдох.
Допив остатки водки из бутылки, я открыл окно – давно пора проветрить эту богадельню. Вместе со свежим воздухом квартиру наполнил шум улицы, разрушая мое одиночество. Я уставился на прохожих, которые сновали туда-сюда, опаздывая по своим делам. Такие накрахмаленные, чистые, но угрюмые, словно тараканы перебегали с места на место, создавая бесконечный поток жизни. Сейчас я ненавидел их и завидовал им одновременно; презирал и в то же время хотел оказаться одним из них, чтобы у меня тоже были силы и желание куда-то бежать. Только я не понимал зачем; какова конечная цель? Я вспомнил о своей жене, которой безуспешно названивал вчера и позавчера, и каждый день по несколько десятков раз. Эта сука бросила меня, когда я ушел в очередной рейс, ушла к какому-то бухгалтеру. Любовь у них, говорит. А что тогда было у нас? Меня снова наполнила безумная ненависть. Как она могла так со мной поступить, когда моя жизнь и так рушилась со скоростью света? Это было последнее предательство, после которого я безвозвратно провалился в пучину этой тьмы, которая нещадно пожирала меня по сей день. Почему она была так жестока? Я повторял это снова и снова, пока не понял, что должен сказать это всё ей в лицо. Еще раз. Срочно.
Я попытался привести себя в более-менее благоприятный вид. Умылся, натянул на себя брюки без дырок, отыскал футболку почище, отряхнул пальто. Грязные волосы скрыл под шапкой, и, казалось, я выгляжу немного лучше. Только вот совершенно забыл о той ужасной вони, которая стала уже моей аурой. Я ее не чувствовал, в отличие от других. Люди в метро шарахались от меня, как от прокаженного, незаметно отходя на несколько метров, морща свои носы и кривя рожи. Мне стало неприятно, во мне вспыхнула оскорбленная гордость. Сволочи, подумал я. Высокомерные сволочи. Думаете, что я конченный алкаш? Хорошо, тогда я не могу расстроить ваши ожидания! Монолог протеста заиграл в моей голове. Я не собирался пить, дабы жена не захлопнула передо мной двери, но эти люди… Вообщем, теперь я не видел никаких причин, чтобы не купить бутылку пива, чтобы доказать всем, что я действительно та мерзость, которой они меня считают. Была ли в этом хоть толика смысла? Не думаю. Но тогда такой ход мышления казался мне нормальным и логичным.
Выйдя на нужной мне станции, я выгреб из карманов последние деньги и купил на них самого мерзкого пива, которое было в ларьке, нахамив при этом продавщице, чтобы вылить полученное оскорбление хоть на кого-то. Дойдя до дома, где теперь обитала моя супруга, я в нерешительности остановился. Это был элитный район с новыми высотками, зеленым парком и даже собственным прудом. Пруд! Я, как завороженный, стоял и смотрел на этот пруд, думая о том, что не зря она променяла меня на этого бухгалтера. Проигнорировав консьержку, которая интересовалась,