вздохнула:
– Ты помнишь, это совсем другое.
– Согласен. Поэтому и спросил, слышала ли ты о «коконе мечты».
– Думаешь, он мог бы мне помочь?
– Люди верят.
– А ты?
Вопрос не в бровь, а в глаз. Да, не особенно верю, но чем фрэлл не шутит? Вдруг у нее получится? А я смогу честно сказать Ксаррону, что использовал его посылку для благого дела, заодно обрету возможность действовать в полную силу, безо всяких ограничений, мной же самим и придуманных. Потому что, признаться, полотняный мешочек на груди при всей его невесомости ощутимо оттягивает шею тяжким грузом обещаний.
– Не знаю. Но почему бы не попробовать?
– Сначала его еще нужно достать, и кроме того… – В голосе Хель впервые за все время беседы проскочили нотки неуверенности.
– Есть трудности?
Женщина провела ладонью по сукну тюка, на котором сидела:
– Если я сейчас избавлюсь от своего Дара, то… Стану никому не нужной. У меня совсем не было времени научиться жить своей жизнью: я всегда в разъездах, всегда в пути, от одного заказчика до другого, от одних лиц и слов к другим, и, чтобы сохранить память свободной, мне нельзя часто видеть посторонних людей и разговаривать с ними, иначе слишком рано потеряю свою ценность. Со мной всегда рядом служанка, которая ограждает меня от ненужных встреч. Была рядом… – Короткий взгляд на застывшее на полу тело. – Она любила меня. По-своему. Еще когда я была совсем девчонкой, не знающей об уготованной мне судьбе, Вала прислуживала мне. И сейчас она хотела всего лишь облегчить мои страдания, отправив за Порог, прежде чем корабль охватит пламя.
– А по-моему, она поторопилась. Ведь мы еще не знаем, умрем ли через двенадцать часов.
Узкие плечи приподнялись и опустились:
– Она исполняла свой долг. Намеревалась исполнить. Но мне почему-то не захотелось умирать так быстро…
– И правильно! Умереть никогда не поздно. Но ты так и не объяснила, почему вдруг засомневалась, стоит ли исполнять мечту.
– Да, верно… Мне уже немало лет, треть из которых я никогда не смогу вспомнить. Еще одну треть могу вспоминать только с грустью, а последнюю… Ее и вспоминать нечего: одна бесконечная дорога. Придется начинать все сначала, без надежды на успех. Пока я уверена, что нужна людям, хотя бы служа посыльным, но, если перестану быть лицедеем, кто поручится, что моя новая жизнь будет столь же полезной? Ты поручишься?
Конечно нет. Заглядывать в будущее – неблагодарное занятие, которым занимается только Судьба, в канун нового года бродящая по трактирам и балующая подвыпивших гуляк предсказаниями, которые неизменно сбываются, но таким образом, что и вообразить трудно.
– Не хочешь ступить на новую дорогу?
– Нет, не хочу.
Хель улыбнулась. Своей собственной, а не заемной улыбкой: печальной, еле заметной и очень терпеливой.
– Наверное, и правильно.
– Но ты разочарован, не отрицай, я вижу.
Разумеется, разочарован. У меня был великолепный шанс отделаться от сковывающего по рукам и ногам обещания,