в самой вертлявой лодчонке? Не поверю. Тогда кто же мокро шлепает наверху?
Шаги неторопливо пересекли «Сонью» вдоль, вернулись, стихнув рядом с решеткой люка, которую кто-то успел предусмотрительно прикрыть полотном «рыбьей кожи», погрузив трюм в густой сумрак.
– И в самом деле, на судне райг, – признал незнакомый голос. – Где же вы ухитрились его подцепить, капитан?
Ответа не последовало, но вопрошающий в нем и не нуждался, продолжая бормотать себе под нос:
– И похоже, врос прямо в доски палубы… Сильный… Или ему хорошо помогли, по незнанию, а может, и нарочно… Ладно, не будем терять время. На судне есть еще люди, капитан?
– Вы видите перед собой всех.
В голосе незнакомца явственно послышалось лукавое сомнение:
– Неужели? А мне кажется… Вы ведь не обманываете меня, капитан? Ведь у вас нет причины меня обманывать?
К чести Наржака, тот остался неколебим, утверждая:
– Только команда.
Пришелец помолчал, потом с ехидцей заметил:
– Я спрашиваю не только о живых. К примеру, прямо под нашими ногами лежит тело, совсем недавно простившееся с жизнью.
И тут чаша выдержки капитана опрокинулась. «Рыбья кожа» полетела в сторону, створки трюмного люка распахнулись, и над моей головой раздалось встревоженное:
– Dana?
Будь ситуация иной, чем существующая, я бы не преминул прилюдно высказать все охватившие меня чувства. Так глупо, по-детски попасться на простейшую уловку… Либо Наржак принимает мое благополучие чересчур близко к сердцу, либо приказ Ра-Дьена для хозяина «Соньи» священнее, чем воля небес, явленная богами лично, при соблюдении всех полагающихся случаю ритуалов, знамений и чудес. Правда, и мне следовало бы вести себя иначе: не нянькаться с кошкой, а сразу показать, что вполне могу за себя постоять. И не только за себя, а и еще за некоторое количество людей, нуждающихся в помощи и защите. Так нет же, упустил нужный момент, создав о своей персоне впечатление полного… А, к фрэллу! Если уж опоздал, бессмысленно тянуть одеяло времени обратно: снова накрыться и задремать не удастся.
Я проглотил ругань, приветственно-успокаивающе махнул капитану рукой и сказал:
– Труп не мой, не волнуйтесь. Досадная случайность.
Хельмери улыбнулась уголками рта и потянулась за накидкой. Все верно, сидеть в трюме нам больше незачем, а привычка находиться в обществе с покрытой головой сильнее сознания того, что прежней необходимости больше нет.
Я позволил женщине подняться по лестнице первой. К тому моменту, когда и мои ноги ступили на палубу, снявшаяся с якорей шекка уже набирала ход, удаляясь от последнего в нашей жизни, как утверждала лицедейка, поселения. И вместо разглядывания исчезающих за поворотом реки пристани и портовых построек я обратил взор на человека, который, судя по всему, и был тем самым Проводником.
Он стоял у борта, одетый, как речники, в одни только штаны длиной до середины икр, и вытирался, словно после принятия ванны. Купался? А, понятно: шлюпка