все идет в обратном порядке.
Бабка Нина машет ему с крыши и кричит ехидно:
– Ой, Кольк, надорвесся ты – трех бабок кормить!
У бабы Дусеньки Коля выкладывает на стол покупки, быстренько считает в уме и берет несколько монеток из жестяной коробочки, для него стоящей на столе.
Вера Ивановна берет через окно купленные для нее продукты и протягивает Коле деньги. Она никогда не заставляет его самого считать, сколько ему причитается.
А баба Катя ждет его у калитки с мамой и девочками, которые уже несколько минут прыгают и кричат: «Коля едет! Коля едет!».
А еще, порасспросив хорошенько шуструю бабку Нину, он как-то съездил в лес на разведку и набрал бидончик земляники. Набрал бы еще, но задерживаться не хотел, чтобы мама не тревожилась. Теперь он знал все ориентиры: речка Тюша, болотце Серушка, шоссейная дорога на совхоз, ельник – все сложилось в общую картину, как кусочки мозаики. И потом он уже смело ехал чуть не на целый день то за ягодами, то за грибами.
Вечерами, когда жара спадала, бабули частенько собирались к Дусенькиным окнам, рассиживались на завалинке, а Дусенька выглядывала из растворенного окошечка. Так сидели и неторопливо беседовали. Рассказывали друг другу давно известное, вспоминали забытое, жаловались на плохие времена и тут же вспоминали, что были времена и пострашнее. Говорить старались погромче, Дусенька была глуховата, и Коля, сидя с книгой в палисаднике за деревянным столиком на крепких ножках, ясно слышал их голоса в вечерней деревенской тишине.
В первые же дни Вера Ивановна, увидев его во дворе, ласково поздоровалась и предложила:
– Захочешь почитать что-нибудь – возьми у меня.
Коля сразу представил себе, как приятно было бы читать перед сном что-нибудь длинное-предлинное, чтобы на все каникулы хватило. И попросил «Войну и мир», потому что ничего длиннее не знал!
Дома, в городе, книжек было мало. Не на что было их покупать и некогда было читать. Что для уроков требовалось, Коля брал в библиотеке. А в доме Веры Ивановны даже пахло библиотекой – столько книг там было в шкафах до самого потолка.
Через две недели, закрыв последний том «Войны и мира», Коля подумал: «Хорошо, но мало». И перечитал все заново с еще большим удовольствием. Потом, вспомнив, что в школьной программе есть еще длинное «Преступление и наказание», попросил и его. Читал и слышал скрип своих мозговых извилин от непривычного напряжения! И окончательно убедился, что чем книга толще, тем интереснее.
Так и читал все лето по вечерам, выбирая на полках Веры Ивановны самое многотомное. «Анна Каренина» была короче «Войны и мира» и, соответственно, не такая интересная. Даже Анну в конце не было жалко, потому что он уже знал, чем дело кончится – поездом, кто ж этого не знает. А вот «Братья Карамазовы» – это да! Сильно! И «Дон Кихот» понравился, только жалко его было. И почему-то жалко самого Сервантеса, который притворялся, что смеется над этим безумным идальго. А прочитав «Сагу о Форсайтах», Коля посмотрел на себя в старое зеркало