до места, откуда его увидел сержант в кабине следующего за ними автомобиля, Антохин помахал правой рукой с криком: «Разгружай!». Солдаты выпрыгивали на ярко освещённую траву и грязь, почти перед стальным передним бампером следующей машины, и затем отходили к бровке кювета, в темноту, давая место для приземления остальным. Тонкой нитью бойцы тянулись вдоль колонны к автомобилям с боеприпасами. Негромкие разговоры, щелчки патронов вдавливаемых в рожок автомата, то здесь, то там треск раций офицеров и прапорщиков мгновенно образовали гул зеленого, пятнистого роя. Но через пару минт его перебил рёв двигателей танков, ехавших с оставшегося позади перекрёстка. Рубленые черты тяжёлой гусеничной техники в свете фар и прожекторов выглядели зловеще. Едкий дым из выхлопных труб многотонных металлических машин бил в нос, комки то ли дёрна, то ли глины вылетали из-под гусениц. В глазах Антохина отражались силуэты солдат соседней части, сидящих «на броне» по 8-10 человек. Шум двигателей постепенно глушился приближающимися вертолётами. Метрах в ста впереди взлетело ещё два таких транспортника и, набирая высоту, скрылось в тёмном небе за стеной леса. Вот проехал замыкающий танк.
– Командиры подразделений, построить личный состав у первой машины! – приказал полковник, сквозь трескотню рации.
–Рота, строиться! Налеее-во! Шагом марш! – скомандовал Антохин.
Полк потянулся к началу колонны, давя по пути подошвами берец следы от металлических гусениц, исцарапавших мокрую землю.
Первая машина – машина командира полка – стояла у опушки поляны, которая напоминала собой треугольник. Его широкая сторона примыкала к заброшенному полигону – различимой в свете прожектором заболоченной долине с редким лесом и множественными низинами. Сама треугольная поляна-въезд была чем-то вроде бойницы между двумя сопками, тянувшимися вправо и влево по границе бывшего полигона. По этой поляне, ставшей сейчас чем-то вроде площадки разгрузки бегали взад-вперёд военнослужащие. Они то несли какие-то мешки в руках, то вскрывали сложенные в штабели деревянные и металлические ящики. К подножию «въездных» сопок пристраивались танки, обратив стволы орудий в долину. Ещё несколько тяжело бронированных машин, задрав дула пробирались вдоль «вала» по примятому тяжёлыми траками кустарнику.
309-й полк выстроился на свободном от людей и техники пространстве, соблюдая деления на роты. Чуть в стороне от полковника Семёнова стояло пять человек в другой, «крутой», новой экипировке с непривычной расцветкой камуфляжа.
–Мужики! – полковник начал свою речь совсем не по уставу, без формальных вставок и команд.– Мы здесь, чтобы обезопасить ближайшие населённые пункты от проникновения диких животных, инфицированных бешенством.
Голос начинал дрожать.
– Оружие применять по необходимости в целях самозащиты, а так же для отстрела заражённых зверей, по приказу командиров.
Полковник сделал паузу. В строю, молодые переглядывались, в задней шеренге то здесь, то там кто-то перекидывался парой фраз шёпотом. Уже всем стало не