твоей, может быть. Но не до моей.
– Это ещё почему?
– Да зачем это нужно, вообще, только чтобы быть, как все? А потом мучиться?
– Ещё чё придумаешь? Свадьбы отменить, значит? Да? Ну тогда и тебя бы не было!
– Ну, не было бы, подумаешь. Никто бы и не заметил. Да мама всегда говорит: «Я тебя не хотела! Отец уговорил». Никто бы сейчас не болел, чушь не городил бы.
– Сама ведь понимаешь…
– Ай, да почитай Мопассана, всё он давно сказал: когда им надо завоевать, они способны на всё – такую золотую пыль в глаза пустят и в стихах, и в чём угодно. Как только добьются или женятся, того хуже, всё! Что дальше? А дальше неинтересно. Скучно, господа. Начинают себя развлекать: изменами, или игрой, или пьянством. А женщины должны всё это терпеть. Страдать и терпеть.
– Мопассан твой – дурак какой-то малахольный, что всех по себе равнять?
– Да, он плохо кончил, вообще-то… Но писал он правду. Реализм это называется.
– Правда разная бывает, – Таня была непревзойдённым мастером «последнего слова».
Аня попыталась перевернуться на спину, но снова запричитала от боли.
– Там одни шишки у меня. Нет, всё, это был последний раз, я больше не выдержу.
– Думаешь, почему я терплю это балаканье? У трусов это защита такая – несут чушь, сами себя отвлекают. «Не выдержу»! Что, в больницу лучше?
Аня замолчала, растирая уколотое место.
– Вот правильно, массируй, давай.
– Тань, ну ты же понимаешь, действительно, чушь я несу. Что бы я без тебя делала? Я тебе так благодарна.
– Ладно, ладно, не задобришь, всё равно завтра приду, – засияла зубами Танька. – Да и мне что за выгода, что ты хворая – у кого списывать-то по русскому, по английскому, а? Ой, а вдруг он вернулся, чтобы отомстить классной?
Танька собрала весь свой инвентарь и направилась в ванную.
– Вовчик-то? Да больно ему надо. Он тогда повеселился на всю катушку, она и так не забудет до конца дней своих. Как она хотела выгнать его из класса, помнишь?
По накалу тот диалог учителя и ученика был столь патетичен (стараниями ученика) и развязка гротескно-драматична, что всё это просилось на бумагу. Ане как раз поручили соорудить тогда очередную стенгазету. Она и запечатлела это событие школьной жизни, как могла. В стенгазету, правда, помещать не стала. Во избежание.
Пирамидой по нафталину
Действующие лица:
Вова Скорин, по кличке Скорый, известный в школе хулиган и второгодник: невысокий, по-спортивному ловкий, мускулистый, лицо разухабистое, весёлое, вихры нечёсаные, торчащие, прокуренный басок, руки по-взрослому крупные, сильные, с желтоватыми от табака пальцами.
Историчка, классный руководитель: Жердь искусственная с указкой.
Ученики 7-го класса.
Кабинет истории в школе.
Вова: А почему я должен выходить из класса?
Классная: Потому что это Я тебе говорю: выйди вон!
Вова: А кто это – я?
Классная: Я – ваш учитель.
Вова: Вы – учитель? Правда, что ли, не врёте? (Глумливо смеётся.) Да вы хоть знаете, кто такой учитель? Это не тот, который ходит с указкой