половина луны уже светилась в ночном небе. Во дворе никого не было, и редкие фонари освещали пустую детскую площадку. Машины заняли каждое свободное место, но при этом двор спал. Каждая его квартира хранила в себе тепло людей, но ни единого звука ни сверху, ни снизу, ни с боков. Даже с улицы вообще ничего не было слышно, и словно опавшие листья и птицы решили дать нам несколько часов полной тишины. Весь город бодрствовал, и лишь мой мир сейчас мирно спал рядом со мной. Они – мой маленький мир.
Сладость
Я знал, что это сон, но побороть страх всё равно не получалось. Я шёл по болоту, половиной тела увязнув в грязной плотной воде. Чем дальше я шёл, тем ближе вязкая жидкость поднималась к моему горлу, но ноги сами несли меня вперёд. Камыши и осока поднимались уже над моей макушкой, а над гладью воды тонким слоем стелился холодный туман.
Я шёл на зов, к источнику которого никак не мог приблизиться. Этот женский голос пел всего четыре ноты, но даже против них я никак не мог устоять, и уже практически плыл, размывая вокруг себя мутную жижу.
По сторонам, слева и справа от меня, горели факела. Мне казалось, что за каждым из них стоит силуэт и что-то шепчет, но из-за яркого света пламени и густой ночи на их фоне, силуэты вполне могли быть плодом моей фантазии.
Но я их слышал.
Голыми ногами в воде я постоянно цеплялся за вьющиеся водоросли, окутывающие мои ноги при каждом рывке. Я по-настоящему боялся, что одна из них сможет утащить меня на самое дно. На моих плечах уже образовались маленькие горки болотной грязи и маленьких растений, покрывавших болото, как тончайшая ядовито-зелёная скатерть.
Плыть становилось всё тяжелее, и уже вода стала попадать мне в рот даже сквозь стиснутые изо всех сил зубы. Я ощущал на них налёт, что скрипел при каждом моём вдохе. В ноздри забивалась вонь протухшей воды. Пахло гнилью. Но спустя какое-то время мои ноги смогли нащупать в чёрной воде более-менее твёрдую почву. Я смог уже стоять, а не болтать стопами в толще воды. Я поднимался выше, а вода уже скрывала лишь нижнюю часть моего тела. Вся одежда не промокла, она была будто вываляна в грязи, и висела на мне тяжким грузом, прилипшим к коже.
Впереди горел круг высоких факелов, источая дым, ещё более чёрный, чем ночное небо, витавший на тёмном фоне мокрыми разводами. Посреди круга стояла покосившаяся изба, на верхушке которой красовался купол с перевёрнутым крестом. Входная дверь была покрыта изумительной резьбой с библейскими мотивами, но висела на одной петле и казалось вот-вот отвалится, взметая в и без того тяжёлый воздух облако пыли.
Луна красовалась своим кругом прямо за куполом, словно даря ему нимб. Она была красного оттенка с бледно-жёлтыми потёками.
Я знаю, что это сон.
Я знаю…
Но кажущаяся реальность происходящего смывает все мои надежды очнуться в своей кровати. Я постоянно ощущал на груди объятия, мешающие дышать, но при этом ничьих рук на моём теле