налил мне чай, потом – себе, затем перекрестился, глядя в угол, и пригласил сесть. Я мельком взглянул туда, куда он смотрел, и заметил две большие иконы с горящей лампадой в правом верхнем углу на подставке. Комната наполнилась ароматом свежезаваренного чая с нотками цитруса, чабреца и чего-то еще. Попробовав чай, я отметил про себя, что Створкин не обманул. Он действительно был изумительно вкусным.
– Слушайте, ваш чай – это просто шедевр! – не удержался я после очередного глотка.
– Оригинальная специальная смесь из Корнуэлла. Личный подарок Эдельвейс, – мягко улыбаясь, сказал Петр Иннокентьевич.
Сначала я не понял эту фразу. Но имя… повергло меня в растерянность.
– П-простите, кого? – заикаясь пролепетал я.
– Вы не ослышались, мой друг, это действительно подарок Эдель вашему покорному слуге. И… я понимаю, как это, должно быть, странно звучит, но вы здесь потому, что она выбрала вас.
– Кто выбрал, для чего выбрал? – слова неосознанно сорвались с моих губ. – Петр Иннокентьевич, ради бога, перестаньте меня разыгрывать. Кто вы на самом деле?
На мгновение меня посетило ну очень странное (и неприятное) ощущение. Вроде бы как кто-то могущественный со мной играет в странную игру.
– Я – Проводник, – просто ответил Створкин.
– Кто?.. – начал я и осекся. Мне показалось – хотя в тот момент я был в этом уверен, – что я увидел на груди Створкина изящную цепочку с огромным фиолетовым камнем размером с перепелиное яйцо, в оправе из камней поменьше, скрепленных между собой тончайшей серебряной нитью. Секундой позже Створкин чуть развернулся, и на его строгом старомодном костюме уже ничего не было. Странно, но это меня разозлило. Не хватало мне еще галлюцинаций.
– Знаете, Петр Иннокентьевич, – раздраженно сказал я, – вы, наверное, человек уважаемый, известный, состоятельный и прочее, но это еще не дает вам право относиться ко мне как к идиоту…
– Упаси Господь. И не думал, – спокойно ответил Створкин. – Вы вольны покинуть этот дом в любую секунду. Прямо сейчас и навсегда. Но если бы вы дали мне возможность хотя бы попытаться объяснить вам смысл и значение происходящих с вами событий, какими бы невообразимо дикими и фантастическими они ни казались, мы с вами получили бы от нашего общения гораздо больше приятных впечатлений и – что важнее – практической пользы. Он сделал паузу, посмотрел на меня и продолжил:
– Давайте-ка я налью вам еще чаю. И коль скоро вы так (здесь он сделал ударение на «так») нетерпеливы, то буду краток.
Я сделал большой глоток, глубоко вздохнул, отчего-то вспомнив грозное лицо ректора, и приглашающе кивнул Створкину, думая про себя, как обманчиво может быть все-таки первое впечатление. С виду такой вполне себе респектабельный человек, а оказывается – городской сумасшедший. Или шизофреник, что немногим лучше.
– То, что я скажу сейчас, – начал он, – можно считать легендой, или мифом, или оригинальной интерпретацией человеческой истории, это как вам