стоит…
Мне крупно повезло: из гостиной доносился Настин хохот. Я прокралась в ее комнату и вытащила из сумки две тонкие сигареты.
– Держите, – я протянула Даше сигареты.
– Как же я тебе благодарна, подруга.
– Да не за что!
Даша достала спички, подожгла сигарету и глубоко втянула дым. Тут же проснулась Ангелина. Сестра протянула ей сигарету, та затянулась, выдохнула и тут же продолжила дремать.
– Почему вы здесь? – решилась спросить я.
– Спим?
– Да.
– Потому что больше негде спать.
– Как же так случилось?
– Это долгая история.
– Может быть, вам нужна помощь?
– Давай я тебе все расскажу, но будет это завтра. Мне спать охота, а ты в школу опоздаешь. Если мусора нас не выкинут, то завтра поговорим. А если выкинут, то что уж тут поделаешь. Договорились?
– Договорились.
Я зевнула так сильно, что от слабости подкосились ноги. Едва соприкоснувшись с чистой, накануне выглаженной простыней, я провалилась в беззаботный сон.
Утром я намеренно пережарила свои сосиски, чтобы сослаться маме на гастрит и отдать их в обед Даше и Ангелине. Личных накоплений у меня не было. Мама давала сто рублей на перекус в школе, изредка – на мороженое с лимонадом.
До окончания уроков я считала каждую минуту. На последнем, литературе, уж точно и думать не могла о Дон Кихоте Ламанчском, но учительница, как назойливая муха, прилипла ко мне с дурацкими вопросами.
– Ангелина, держи, – я протянула ей две сосиски и пластиковый стаканчик с горячим чаем.
– Благодарю.
– Привет, – приподнялась Даша, – Как видишь! – она развела руками.
– Да я знала, что вас не выгонят.
– Выгонят. Непременно выгонят. А про обещание я помню.
– Да я не настаиваю. Так, любопытно.
– Давай я прогуляюсь по двору, а ты пока побудь с Ангелиной. Мне нужно минут десять.
– Хорошо.
Даша резко встала и побежала вниз. На ней был серый кардиган, джинсы и стоптанные армейские ботинки. Позади нее остался шлейф пота. Такой же стоял в раздевалке для мальчишек, что за школьным спортивным залом.
– Что ты хочешь слышать? – немного грозно начала Ангелина.
– Мне бы хотелось вам помочь…
– Ограничимся твои желанием.
– Вот, – я протянула ей листок с координатами ночлежки, – взгляните.
– Что я, бомжиха, по-твоему?
– Нет, что вы…
– Внимай, – скомандовала она, пережевывая сосиску.
– Значит, так. Матушки не стало в девяносто третьем. Батенька запил. Но запил он задолго до смерти матушки. Потом у батеньки отняли права, но он пообещал их вернуть и забрать нас из детдома. Разумеется, спиздел. Сначала, кстати, нас привезли в приют. Там хоть кормили по-людски. Потом перевели в детский дом. – она дернулась плечом.
– Вам холодно? – через форточку прорвался ледяной ветер. Я встала чтобы захлопнуть ее, но никак не могла дотянуться.
– Мы с сестрой из закаленных, – она приподнялась и резко захлопнула форточку, –