и по ней ползают насекомые?
Хотел, но не смог…
«Если у тебя триппер, не показывай его никому. Лечи чем угодно. Антибиотиками. Раскаленным железом. Но не демонстрируй, что твой конец горит и сморкается» – так говаривал Хэнк Хоган, вместе с Джорджи валивший леса в северной части Канады.
Сейчас Джорджи, сам не зная почему, придерживался философии Хэнка, умершего от сифилиса в 1997 году.
Бинты не поддавались. Джорджи заглох на половине правой культи. Чтобы продолжить задуманное, следовало взглянуть на ноги. Вернее, на остатки ног.
Поразмыслив, Джорджи вспомнил про маникюрные щипчики, которые оставила ему медсестра. Чтобы достать их из тумбочки, Джорджи пришлось расплатиться прокушенной от боли губой.
Обмотка поддалась, и Джорджи отодрал располовиненные бинты. Запахло мазями, кровью и влажной тканью.
Срезы потихоньку стягивались. Левая нога Джорджи напоминала уродливый конус из перетянутой швами воспаленной кожи, обмотанной вокруг кости.
Дрожа и постанывая, Джорджи отодрал последний слой, приставший к мясу, и выругался.
Между швов, чем-то напоминая побеги бегонии в горшке, торчало с дюжину крошечных зеленых веточек с окровавленными листочками и набухшими красным ворсистыми почками.
«Две большие ветки и кусок ствола! Две большие ветки и кусок ствола! Две большие ветки и кусок ствола! Джорджи, шлюхин сын! Отдай нам их, и будешь свободен!»
Джорджи разрыдался. В голове, пытаясь перекрыть ехидные беличьи голоса, гремела мысль: «За что все это? Что я сделал?»
В дверь постучали.
– Мистер Вуд, все хорошо? – Голос медсестры заставил одеяло вернуться на место.
– Да… Не нужно входить. – Джорджи смахнул слезы и решил спрятать щипчики под подушку.
– Хорошо. Но я приду через четверть часа сделать вам уколы. Держитесь и будьте умницей! Доктор Борисов поставит вас на ноги, вот увидите.
– Благодарю вас, Анет, – промолвил Джорджи, а про себя подумал: «Уйди, пожалуйста! Уйди к черту!»
Когда сестра ушла, Джорджи решил, что для того, чтобы вывести всю эту гадость под корень, придется разворошить обе раны. Будет больно. Будет чертовски больно, но не больше, чем тогда, когда он с помощью малышки оставил себя без ног, чтобы дерево отпустило его.
Хей-хо, мы пьем и пьем всю ночь.
Хей-хо, к утру свежи как огурцы.
Хей-хо, трактирщик, где твои жена и дочь?
Хей-хо, мы парни-удальцы!
Тихонько напевая песенку лесорубов, Джорджи взял маникюрные щипчики и стал валить лес.
Андрей Федоров, Владимир Новиков «Вши»
Мизери была прекрасна. Прореха на ее обтягивающих брючках – новомодная причуда – открывала обозрению кремовые трусики. Когда девушка делала удар, ложась грудью на столик для бильярда, мужчины позади нее замирали. Магия плоти тащила наружу их звериные душонки. А Мизери все знала и пользовалась: разрешала взглядам пастись в нужных местах – подальше от стола. И выигрывала