из-за сломанной ноги ехать верхом, он предлагает отнести тебя на куске нашего брезента.
Отец попытался возразить, говоря, что не хочет причинять им столько забот. Вождь понял, о чем речь, и перебил его, заговорив на испанском, а Уивер перевел:
– Он говорит, что если бы не мы и не наши скорострельные ружья, эти враги – юты – перебили бы их всех, так что, что бы они для нас не сделали, это все равно будет мало. Ехать ты все равно не можешь; им придется поднимать тебя на вершину утеса. Я сейчас принесу брезент.
Он принес большой кусок материала, расстелил его на земле, и мы осторожно положили отца на него, привязав к его сломанной ноге ружье и подложив под нее несколько луков и одеяло. И так мы отправились в путь – четверо мужчин несли моего отца, а Уивер, вождь и я шли за ними, ведя лошадей. Невдалеке спокойно паслась лошадь того юта, который застрелил лошадь отца. Уивер подъехал к ней и, взяв за повод, отвел ее к вождю, и тот сел на нее, собрал лошадей убитых ютов и повел их вместе с нашими, по пути разговаривая с Уивером и задавая ему много вопросов. Первый вопрос был о том, как бог создал наше скорострельное ружье и как передал его нам. Уивер объяснил, что оно сделано людьми, и показал, как оно заряжается и стреляет, но тот так и не поверил, что оно сделано простым смертным. Немного времени спустя он сказал:
– Эти негодяи юты, они думали, что сейчас убьют нас и вас, белых, тоже. Но какой ужас овладел их сердцами, когда они увидели, что ваши сотворенные богом ружья делают бах! бах! бах! раз за разом, и при этом вы не отрываете их от плеча, чтобы перезарядить!
Переводя это, Уивер расхохотался так громко, что его услышал мой отец, а потом он сказал нам:
– Что ж, если они верят в то, что их ружья сотворены богом, пусть так! Это сделает нас их большими вождями; они на все будут для нас готовы!
Со своего высокого утеса обитатели Орайби видели нашу стычку с ютами, и теперь, схватив луки со стрелами и три или четыре старых ружья, они бросились вниз, чтобы встретить нас. Они кричащей толпой бежали в нашу сторону, и, когда стало чуть тише, Уивер предложил нам поприветствовать их. Так что, подняв ружья, мы несколько раз выстрелили выше их голов, к огромному их изумлению. Они замерли с открытыми ртами, и, когда мы прекратили стрелять, окружили нас, спрашивая что-то у вождя и тех, что несли моего отца. Скоро они знали о сражении все и смотрели на нас с Уивером восхищенными взглядами, а дюжина их или даже больше сменила тех, что несли моего отца. Потом они затянули песню – негромкую, но очень необычную, непохожую на те, что мы слышали прежде – песню победы, как сказал нам вождь. Пока мы шли по пустыне, мы успели их рассмотреть – простую одежду из оленьей кожи, одеяла синего или белого цвета, украшения из раковин, костей и бирюзы. Их миниатюрное телосложение – на расстоянии их можно было принять за подростков лет двенадцати-шестнадцати – меня удивило, как и полное отсутствие у них перьев и ярких вышивок, так типичных для остальных индейцев. Я сказал об этом Уиверу, и тот ответил:
– Верно, эти люди маленького роста и очень