обедать? Вина? Комнату? Я хозяин заведения.
– Прекрасно, – Сенешаль чуть сдвинулся в сторону, боясь быть погребенным под центнером сала. – Желаю отобедать, плотно. Это возможно?
– Конечно, – ответил кабатчик, задетый вопросом. – Иначе толку от нашего двора…
Сенешаль посмотрел на владельца таверны: в студенистых зенках жажда наживы. Такой, пожалуй, и мать продаст. Кабатчик в свою очередь разглядывал гостя не менее откровенно, прикидывая возможный барыш за еду и ночлег. Заинтересованный взгляд скользнул по окованным сапогам воина, поножам, кожаным латам на шнуровке, черным волосам до плеч, задержался на щетине, и медленно пополз вверх. Встретившись глазами с визави, хозяин вздрогнул, бросил быстрый взгляд на входящего посетителя.
Торс вошедшего украшал вылинявший бледно-красный крест, на сгибе правой руки помятый шлем. Сенешаль представил, что на лбу гостя нацарапано, пусть и с ошибками – истинный слуга Господа.
– Лихие времена, Юджин, – обратился к хозяину воин, городской стражник – определил Сенешаль. – Неси-ка пожрать, да света побольше дай, а то день как ночь стал, не видать ни зги.
– Ладно-ладно, – торопливо пробубнил кабатчик, – садись, накормим.
Он исчез, через минуту с кухни повалил густой аромат. Подошла селянка, достававшая воду из колодца, тряпкой вытерла стол, за который уселся стражник, удалилась. Сенешаль наблюдал, как хозяин появился из кухни с огромным блюдом в руках. Пока он приближался – на подносе что-то горячее, пар стоит столбом, – следопыт осмотрел трактир. Вообще-то странное место, в наличии приметы церковной атрибутики, но вместе с тем у дальней стены высеченная из крупного ствола березы фигура не то сатира, не то еще какой твари. Похоже на язычество, куда смотрят инквизиторы? Ладно бы облик сатира, но у подножия каменная плита, обагренная кровью. Естественно, на ней режут дичь к столу, и все равно похоже на жертвоприношения.
Пока следопыт продвигался к столу у стены, бродяга в рванье пересел на свободное место к троим затрапезникам. Сенешаль еще раз оценил чудаковатое лицо, скошенный подбородок, губы хоть и тонкие, но нижняя как у зайца подалась вперед, в мимике и жестах готовность посмеяться вместе с тем, кто отпустит шутку о его сношенной обуви или драной фуфайке, явно с чужого плеча.
Из дверей кухни показалось широкая лоснящаяся морда, красная и распаренная. Сенешаль подумал сперва, что повар, но вслед за харей появилась массивная фигура в кожаном переднике, глаза навыкате, мохнатые ладони на ходу вытирает о портки, взгляд подозрительный, так смотрят вышибалы, сразу стараясь понять, с кем придется иметь дело.
Корчмарь поставил на стол стражника огромное блюдо с тушкой откормленного гуся, коричневая корочка блестит бисеринками пота, под ней чувствуется давление горячих недр. Ноздри Сенешаля выгнулись дугой, жадно впитывая сладостный запах, в животе алчно заворковало. Будут еще гости, стражник даже половины не осилит. Но тот не дожидаясь товарищей,