такого, о чем было бы стыдно или неприятно вспомнить тем, кто бурно справлялся со вспышками юношеских буйств. Анри же словно всегда был постоянно обновляющимся сознанием, выбравшем в качестве дома этот физический, и что немаловажно, бесконечно привлекательный облик. Синтез внешнего и внутреннего, спокойствия и понимания, которое до сей поры покоилось в объятьях в чем-то даже героической отчужденности. Флер романтического героя рассмешил бы Анри, припиши кто ему такой образ, но не подозревал, что именно это и видят в нем все его бывшие одноклассницы, или девочки даже на пару лет старше. В подростковый период внешняя красота Анри, расцветшая в этом моменте так ярко, чтобы даже казалась душераздирающей, привлекла вторую волну внимания. Его даже тайком
ненавидели за дерзость родиться таким, но отказаться от любования этим никто бы не согласился.
Однажды в воскресный день Анри направился в маленький городской парк, чтобы побегать с Хафом. Дойдя до места, Анри с сожалением отметил, что такое же решение приняли еще добрая сотня людей, поскольку вечером там обосновалась передвижная ярмарка. Запахи сладостей и однообразная музыка неслись из динамиков и палаток.
Анри поежился. Он не выносил цирка, и уже понял, что животные тут тоже выставляются. Дав себе пару секунд на размышление, он тут же прикинул, что возвращаться домой для него будет не лучшим решением, ибо и Хаф, и его внутренние чувства взывали о прогулке, поэтому решил коротким путем пересечь площадь с размещенными балаганами, и затеряться в своем традиционном с детства скальном убежище.
Пробираясь через толпы народа, он услышал грубоватый окрик.
– Эй, посмотрите-ка на него, каков красавец! – вслед за голосом прилетел гогот и присвистывание.
Анри понял что эти слова обращены к нему, ему стало совсем противно, и он настойчивее потянул Хафа за поводок, но голос не унимался, продолжая отпускать плоские, но по мнению его обладателя смешные, шутки. Мельком Анри заметил, что это небрежного вида человек лет тридцати пяти, с сигаретой в зубах и в нелепой цветастой одежде, выплевывающий свои замечания о Анри не переставая.
Анри замер на месте, и почувствовал импульс развернуться на триста шестьдесят градусов. Быстрым шагом он подошел к человеку, который продолжал обращаться к нему со своим пустым болтанием.
– Что вы хотите от меня? – прямо и резко спросил он, вперив взгляд в ухмыляющееся лицо зазывалы, – Говорите, только быстро и по делу, потому что меня и так тошнит от вашего монолога, и я вот-вот выверну все свое раздражение на ваши клоунские ботинки.
Ухмылка быстро сползала у того с лица. Пепел на сигарете, которая перестала прыгать из одного уголка губ в другой, накапливался и едва балансировал на краю.
– Да чегооо ты, – уже без энтузиазма затянул он, – смотри-ка, нельзя и пошутить о нем, что, если родился таким красавчиком, думаешь, все можно, а, а?
Анри молча сверлил его взглядом. Хаф немного зарычал, почуяв настрой хозяина.
– А