выглядящая как банальный камень с простенькой эмблемой проекта: полукруг, как будто поднимающийся из-за горизонта, с нарисованным на нем знаком бесконечности. Позднее его подарили руководителю проекту… эх, боюсь, с именами у меня беда… Вроде бы Роджерс. Но не важно. Эта вещь должна была точно сохранить в своей структуре любые странности с течением времени на Зейко. И чтобы обнаружить главную, много времени не потребовалось. Поднявшись на этом лифте, прибор приехал старше, чем должен был. Но это был только первичный вывод. Дальнейшие исследования показали, что его структура попала точно в какую-то временную мясорубку: этот камень, который должен был по прибытии на Зейко иметь, скажем условно, возраст n, частично имел возраст n-1, а частично – n+1. Он точно неуверенно перешагивал мгновение, дергаясь то туда, то сюда. В дальнейшем выяснилось, что вся станция сотрясается от этого темпорального тремора.
– И это никак не влияло на бывших там людей? – удивился Кир. – Не регистрировалось за все десятилетия никакими приборами?
– Речь не о каком-то большом отклонении. Когда исследования на Зейко начинались, еще не существовало приборов, способных уловить эту разницу. А на создание математического аппарата, учитывающего влияние других внутренних аномалий станции, ушли годы. И лишь недавно появился компьютер, способный рассчитать все факторы, сказывающиеся на окончательном результате – начиная от влияния солнца и планет этой системы и заканчивая воздействием наблюдателя. Наконец, все сошлось в одном эксперименте и выводы его однозначны – Зейко не синхронизирована с остальным миром. Когда миг прямо за его бортом уже подбирается к своему экватору, внутри он только начинает путь. Когда снаружи миг еще не совершил свой ход до конца, на Зейко он уже начинает новый. К сожалению научного сообщества метрополии, в подоплеку этого чуда здешним исследователям проникнуть так и не удалось. Для них Зейко так и остался застрявшим в секунде, которой нет в нашей вселенной.
До этих слов Кир слушал завороженно. Но последняя фраза будто дала ему оплеуху, и он вспомнил, кого слушает и с чего начинался их разговор. Он кивнул через плечо:
– Очевидно, что мы видим лифт, ведущий к этой секунде.
Владлен с улыбкой развел руками, считая свой рассказ о Зейко – подопытной земных ученых оконченным. Здесь, видимо, начиналась повесть о том, что эта удивительная секунда была гнездом, сотканным для Зейко самой вселенной.
Но Кир с таким завершением был не согласен. Он отхлебнул доселе нетронутого сока и попробовал подобрать корректные слова.
– Я, конечно, всего лишь пилот и физику мне преподавали в той мере, чтобы я понимал, почему корабль не машет крыльями, но летает. Однако все равно склонен сделать вывод о том, что услышал нечто неубедительное. Какую-то хрень, если честно. Ты ничего не напутал? Секундами время меряет человек, а не природа.
– Понимаю, о чем ты, – любезно отозвался Владлен. – Но не важно, как называет человек циклы природы. У вселенной свой ток, и Зейко