через год после официального объявления и прошло скромно, без лишней помпы. На несколько лет Алекс Джонс, тогда еще никакой не доктор, а лишь один из небольшой группы заинтересованных и мотивированных исследователей, погрузился в работу над основной темой гранта и, на удивление, вновь почувствовал в себе вдохновение.
Временами, конечно, на него нападала прежняя тоска, вызванная скверной привычкой задаваться вопросами, правильно ли он поступил. Не лучше ли было остаться в Москве, где рано или поздно он, вероятно, получил бы возможность возглавить свое собственное исследование? Не ошибся ли он, потянув за собой в Воглино маленького ребенка и жену, которой больше нравилась жизнь в шумном, подвижном мегаполисе? Все эти мысли, беспокойные и сумбурные, периодически крутились у него в голове, добавляя нервозности и еще более усугубляя семейные проблемы.
Больше всего на свете Алекс Джонс хотел добиться научного успеха, чтобы доказать старшим коллегам, жене, тестю и прежде всего самому себе, что он тоже чего-то стоит. Он чувствовал, что его терпение на исходе, ему хотелось получить все, и как можно скорее. Но он не забывал и о том, что значимые результаты в прикладной науке достигаются лишь непрерывным и кропотливым трудом, на который могут потребоваться долгие годы, и одно только это обстоятельство служило постоянным источником раздражения, нарушавшего его спокойный сон.
Но все равно, словно утешая самого себя, Алекс Джонс раз за разом повторял, что, несмотря на кажущуюся безысходность, у него еще есть шанс совершить открытие немалой важности. Неожиданное озарение может настигнуть его в любой момент. Сегодня или завтра, а может быть, через месяц или два, в процессе экспериментов откроется новый факт или возникнет новая идея, на основе которой можно будет с той или иной степенью везения попытаться создать крепкую, конкурентоспособную теорию.
В числе заболеваний, ставших предметом научного интереса Алекса Джонса, значился боковой амиотрофический склероз (БАС), иначе называемый болезнью моторного нейрона. Относительно широкую известность среди общественности БАС получил в связи с именем знаменитого английского физика Стивена Хокинга5, но в научном отношении все еще оставался малоизученным недугом. Ученые обратили на него свои пристальные взоры лишь недавно, в начале 90-х годов, и до сих пор не сумели добраться до сути: не был точно установлен первичный биохимический дефект, отсутствовали специфические методы диагностики заболевания.
Исследования, которые проводили Алекс Джонс и его коллеги, как раз были направлены на изучение механизмов клеточной гибели и поиск путей ее предотвращения. И вот в ходе размышлений над полученными результатами Алекс Джонс заметил, что некоторые молекулярные процессы, первоначально интересовавшие его только в качестве звеньев патогенеза6 БАС, трансформировались в конкретную практическую задачу. Особой