брызгами волн, он стоял у руля, мрачно глядя на волны, воевавшие скалы Святого Носа. «Что делать? – думал он. – Обойти Святой Нос? При полуношнике[42] навряд ли выберешься из-за него обратно… Нет! Носа обходить не буду. Но где ж этот Редкин?»
– Все на весла! – крикнул он.
– Назад? – кратко спросил Казанец.
– Вперед!
– За Нос?
– Нет. Глянем, не видно ли Редкина.
Долго и упорно борясь со встречным ветром, коч Стадухина вышел севернее Святого Носа.
– Вон он, Редкин-то! – воскликнул Селиверстов.
– Вишь ты, сколь далеко ушел! – произнес Казанец.
– Чуть виден, горемыка! – заговорили гребцы.
– Не выбраться ему, пожалуй, оттоле…
– Где там выбраться!..
Стадухин сразу понял всю безнадежность положения Редкина и невозможность ему помочь.
– Ивашка! Отмаши ему огнем, чтобы вернулся! – крикнул Стадухин.
Казанец зажег смолистый факел и махал им, пока судно не снесло к югу и коч Редкина не скрылся за Носом. Тогда Стадухин развернулся, поднял парус и, предоставив Редкина своей судьбе, подгоняемый бурей, помчался назад, к устью Яны.
Тем временем беглые казаки Редкина изнемогали в неравной борьбе со смертью.
Кузьма отлично понял огненную отмашку Стадухина. Он и сам был бы рад вернуться назад за Святой Нос. Там берег тянулся к югу и можно было бы с попутным ветром убежать от льда и спрятаться в устье Яны.
Кузьма направил коч к северо-западу. Но ему постоянно приходилось принимать на полуношник, так как ветер сносил коч к берегу. Лед подошел и колотил по кочу. Кузьме казалось, что стучится смерть, придя за своей добычей.
Волна за волной обрушивалась на коч. Промокшие, ослепляемые потоками воды, люди едва гребли. Их лица были строги, все работали молча. Мир сузился до палубы, скамьи, весла и надвигавшейся волны. Мысли, чувства, воля этих людей – все было сосредоточено на миге борьбы за жизнь.
Стемнело. Уж не было видно ни огненной отмашки Стадухина, ни берега. Ветер, косо летевшие хлопья снега да брызги волн мчались во тьме.
Иван Редкин метался в бреду, затворенный в казенке. Он был единственным человеком, не сознававшим ужаса минуты.
Коч встряхнуло. Треск проломленного днища был понят каждым мореходцем. Шум воды, врывавшейся в заборницы, заменил приказания. Люди устремились к карбасам.
В этот страшный час старый Кузьма не забыл о Редкине. Он бросился в казенку. Редкин лежал на полу. Его голова колотилась об углы ящиков. Кузьма вытащил кормщика на палубу. Карбас был уже спущен.
– Митрий! Принимай! – крикнул Кузьма и стал спускать Редкина.
Находившиеся в карбасе казаки подхватили бесчувственное тело своего начальника.
Вдруг палуба коча резко наклонилась. Столпившиеся у борта казаки полетели в воду. Мгновение – и коч опрокинулся, накрыв карбас.
Волна пронеслась над днищем