лопатой, он принял самое деятельное участие в оборудовании огневой позиции для одной из вышеупомянутых тяжелых гаубиц концерна «Филло». А дел там действительно хватало. Для установки огромного лафета требовалось выкопать капонир в земле, частично гасивший чудовищную энергию отдачи, проложить узкоколейку для подвоза снарядов, установить лебедку и так далее. Немудрено, поэтому, что помимо самих артиллеристов, в обслуге орудия было много и простых рабочих, резко выделявшихся на фоне военных своими сугубо штатскими пиджачками, кепками и жилетками. Вот к ним Степан и присоединился. Те сочувственно похлопывали русского товарища по плечу, во время редких перекуров, протягивая ему бутерброды с сыром и оплетенные бутыли сухого красного вина. Степан никогда не был его особым поклонником, однако постепенно привык. Особенно, после итальянского «кьянти»!
Оставался Степан у гаубицы и во время артиллерийской подготовки 21 декабря. Как и любой, не избалованный техническими изысками человек, вчерашний крестьянин испытывал почти детский восторг при виде огромного, задранного почти вертикально орудийного жерла, методично изрыгавшего очередные, окутанные дымом и пламенем, пятьсот килограммов смертоносного груза. Об участи нещадно истребляемых с неба немцев не хотелось и думать. Более того. Степаном владело совершенно искреннее мстительное чувство. «Это вам за Карпаты»! – при каждом залпе, мысленно приговаривал он.
В общем, к работе артиллерии никаких претензий не возникло. Это пехота, потом, все «испортила». По крайней мере, так думали в вышестоящих штабах. Тем не менее, наступательный дух французов, после столь обидной неудачи, отнюдь не угас. 28 декабря 12-й батальон альпийских стрелков атаковал Нижний Рехфельсен и занял его практически весь, за исключением небольшого участка, где в полном окружении оказались около тридцати немцев из 74-го пехотного полка. Капитулировать те отказались. На следующее утро, как и в прошлый раз, немецкие гвардейские егеря попытались деблокировать своих товарищей, но потерпели неудачу. В этот же день бесконечный мартиролог жертв «Старины Армана» пополнился и командиром французской 66-й пехотной дивизии генералом Марселем Серре. Потрясенный до глубины души картиной всеобщей смерти и разрушения, он, невзирая на град пуль и осколков, практически постоянно находился на передовых позициях. По крайней мере, у окружающих сложилось стойкое впечатление, что Серре явно искал смерти.
Накануне атаки на Нижний Рехфельсен, в 7 утра 27 сентября, он вновь посетил траншеи для того, чтобы лично поставить боевую задачу капитану Полю Мане. Затем, генерал присел на ложемент окопа и, с грустью посмотрев на подчиненного, произнес: «Мой бедный мальчик»! Сердце Мане сжала неизъяснимая тревога. Вскочив на ноги, он с горячностью закричал: «Генерал, ваше место не здесь! Прошу вас, уходите! Немцы непрерывно атакуют. Не доставляйте им ещё и радости от гибели командира 66-й дивизии»!
Серре только пожал плечами: «Бывают времена, мой друг, когда смерти только