мир умиротворённо замирает
от «миротворческого» примирения,
усмирённые в «смирительные»
не мирятся с вымиранием!
В той речёвке чувствовались грубые зазубилины, но «в корне» всё было верно.
…Так и сейчас, ОН лишился вещания и не раздал ни одного автографа.
Утренний пиво пился за углом. Заострив внимание, было заметно, что угол этот тупой, поэтому прохожие спешили его срезать.
«Режьте тупость остротами!»
Сглупила ФРАЗА.
Уже сидя за столиком, ОН стал подсматривать за приближающейся дамой. Дама фланировала походкой «груженого цементовоза под гору». Её прокатный стан двигался разбалансированно-расшатанно, как будто гайки между собой разболтались.
– Пройдёт или не пройдёт?
Она прошла с «запасом», почти не зацепив соседний светофор, на ходу сбросив из бомболюка два отдела парфюмерного магазина. ОН оглянулся на неё вперёд-походу:
– Интересно! Если ноги растут от коренных ушей, то где-то в этом месте и должен находиться верхний головной мозг? Действительно, две доли…
– Опять задница горит! Наверно, кто-то обсуждает, – прорвалось у неё, но перед тем думающаяся ею мысль была настолько глубока, что тут же снова заполнила всё её соображание: – Если они думают, будто я о них думаю, то почему они не думают о том, что они думают обо мне!
ОН допил кружку. Над примороженной лужей клокотала собака.
– Лучше – взахлёб, чем – захлёбываясь!
Процитировалось само.
– О! Точно! Пойду-ка я к Алкашам! Послушаю!
Мысль показалась неумной, и ОН её передумал:
– А почему бы и не пойти!
…При стуках в гаражи, услышалось долгожданное «эхо» потустороннего мира:
– Пароль?
Отзвук голоса радовал, но смысл слова озадачил. Это было что-то новое! Усилили бдительность?
– Пароль!
Настаивал гараж.
– Забыл.
ОН вернулся уходить, загрустив на развороте. Но спохватился – аж подпрыгнул:
– Вспомнил! Вспомнил! «Первый раз стратил» – не считается! Наш пароль: «Принёс!»
– Отзыв: «Молодец!»
Скрипанули ворота, расщеляясь для своего.
Когда ОН вошёл полностью, каждого было не слыхать.
– Что это вы сегодня молчите? Скажите что-нибудь думное!
Алкаши замолчали.
Один, племенновождно наливая стопарик и оторвав перочинкой ломоть корки, подавая между ножиком и большим пальцем, буркнул оскорблённо:
– Думай, что говоришь! Говори, что думаешь! Но «думой» нас не оскорбляй! Государственная дума[23] – порнуха.
– Там все лижут попу с искусственными стонами, сплёвывая и растирая чужие страдания. При этом нагло, не стесняясь, глядят в камеру, стелясь и выворачиваясь, чтобы их сняли на второй срок!
– Правильно! А им не в камеру смотреть надо, а из камеры!
Добавил кто-то. Не соглашаться совсем не хотелось, и ОН проглотил