минут пять, тщетно потея, пытался водрузить это на себя. Но маска с хоботом всё время соскальзывала и больно била его по щекам. В итоге красный от пощёчин подполковник оставлял затею «продемонстрировать лично» и сконфуженно, со словами: «Ну, в общем, вы поняли», переходил к другой теме.
А дело было в том, что диаметр его лица тянул, минимум, на шестой размер противогаза, но студенты до занятия меняли сумку, подсовывая, максимум, «троечку». Черенков был добрым человеком, поэтому и шутили над ним уж больно не зло. Часто, дабы не утомляться навязчивой учебной трехомудией, разговор специально заводили об армии, и препод, не замечая подвоха, два битых часа вспоминал о жизни, не фиксируя, что по третьему кругу говорит одно и то же. Но группа занималась своей личной вознёй и радостно не обращала внимания на повторы и несоответствия в повествовании по сравнению с этой же историей, рассказанной неделю назад.
На каждом занятии слушатели кафедры нагло перевирали утреннее воинское приветствие, рапортуя приблизительно так:
– Товарищ генерал-подполковник! Второе, ордена красного знамени, воздушно-сапёрное отделение кавалерийской бригады имени Ноно Мордюкова вышло из окружения к занятию по военной токсикологии без потерь, за исключением отсутствующих близнецов: Минина и Пожарского, ушедших в тыл врага за «языком».
Чистый, открытый дебилизм проходил по одной причине: офицер запаса «терялся» сразу после очередного «присвоенного» ему высокого звания – вначале, а включался только на отсутствующих «по уважительной причине» – в конце.
– Ну, что вы, товарищи бойцы! Я всего лишь скромный подполковник запаса, не надо преувеличивать!
Рдел от удовольствия Черенков, поправляя пыль на погоне. Потом преподаватель долго не находил отсутствующих в журнале, во-первых: потому, что такие фамилии вообще не учились в институте, а во-вторых: «подброшенный» ему на стол журнал был хорошо ещё если другой группы, но мог спокойно являться переписью населения другого факультета. Приветствия стали записывать на переносной магнитофон, чтобы потом, при массовом прослушивании в общаге, решить: какая группа самая придурошная на этой неделе. Однако подполковник, надеясь в будущем всё-таки сличить недостающих учеников с оригиналами списка, вёл отдельные скрупулёзные заметки для подачи заведующему кафедрой. И, когда количество не присутствующих в течение семестра набралось для формирования батальона, Черенков, моментально адекватно среагировав на ситуацию, захлопнул журнал и хитро-прехитро заставил дежурного «честно доложить при всех, как нужно» десять раз подряд без запинки и ещё пять раз, чтобы закрепить. Только тогда старичок-кадровичок, показав, что иногда видит и слышит, разрешил отделению сесть на кончики сидений, и учебная пара смирно отдала честь и часть внимания гражданской обороне.
В общем-то, сама идея защитить граждан и «уметь быть готовыми» к нападению с турецкой стороны и «некоторых» (всех остальных) недружественных стран была похерена самой «гражданской обороной» – должностными онанистами,