под толстой кожей, призывно заржала. Майорин спешился, расстегнул ремни и стащил сумки на землю.
– Мог бы и предупредить, что уедешь.
– Я должен отчитываться? – В этот раз он удивился искренне, без поддевки.
– Может, я волновалась?
– По тебе не заметно. Разбери сумки, там овес.
Кроме корма для лошадей, колдун купил хлеба, сыра, крупы и вина. В отдельном свертке лежали свеженькие огурчики. Я отвлеклась на окликнувшего меня колдуна, одним огурцом стало меньше, а жующая Пеструшка звучно фыркнула, уличая меня в растяпстве.
– Хмельное расслабляет разум, освобождает дорогу истоку, – сказал колдун, откусывая огурец.
– Значит, мне нельзя пить.
– Нельзя, – подтвердил он. – Пей.
– Но…
– Лучше выпустить исток сейчас, когда, кроме лошадей, этого никто не почувствует. Пей-пей. В первый раз, что ли?
– Да нет. – Я отхлебнула и чуть не выплюнула обратно. Проглотила я с трудом. – Самогон?
– А ты чего, бражки хотела?
– Вина. Обычного вина. – Я с отвращением посмотрела на флягу. Майорин отломил мне хлеба и водрузил на него кусок сыра.
– На закуси. Ты пей, не отвлекайся!
– Я так не могу! – взвилась я. – Как можно так пить? Еще и одной!
– Ты предлагаешь составить тебе компанию?
– Хотя бы! Иначе не буду!
– Капризная дочка Владычицы. Все ждал, когда ты себя проявишь. – Но, несмотря на сарказм, флягу он взял.
– И что же будет, когда я опьянею?
– Откуда мне знать, все девки по-разному себя ведут.
– Не называй меня «девкой», колдун!
– Хочешь сказать, ты уже не девка? – Я с трудом подавила желание выплеснуть самогон ему в лицо. – Пей давай. Помни, что я сказал про злость.
– Теперь ты будешь меня злить? – Я выдохнула и отпила, маслянистая жидкость обожгла нёбо и расплавленным металлом полилась в горло. Я торопливо закусила сыром.
– Пить ты не умеешь!
– Будешь учить? Ты же так не любишь объяснять!
– С чего ты взяла?
– Ты же не потрудился объяснить той девчушке в деревне про чуму.
– Она все равно бы не поняла. – Майорин встал и нырнул под навес, какое-то время он там копался. Мне в плечо впился комар, легко пробуравив рубашку, боль осталась где-то на краю сознания, и я с интересом наблюдала, как длинное тельце круглеет от моей крови.
– Перестаешь чувствовать боль – исток просыпается. – Он резко хлопнул меня по плечу, на рубашке осталось красное пятно. – Это первый звоночек.
– А может, дело в самогоне?
– Опьянение хмелем и опьянение силой порой схожи. Ты мало выпила, пей еще. – На плечи мне рухнула моя собственная куртка. Я подняла голову, колдун хитро прищурился. – Еще не хватало простыть.
Как ни странно, он оказался отличным собутыльником. Не рвался изливать душу, не требовал этого от меня, а когда иссякла одна