у кафе. Чуть дальше по улице из прачечной выходила молодая рыжая женщина, волосы забраны в узел, и тот рассыпался у нее на голове, а руки были по локоть розовы от работы.
– Поглядите на нее, – сказал Тулуз-Лотрек. – Она изумительно груба. – Он раскинул руки и оттолкнул друзей назад. – Стойте тут. Она моя. Я должен ее написать.
– Твоя, твоя, – согласился Бернар, лицо – младенческое, на подбородке еще пробивается щетина. «Как свежая плесень на сыре», дразнил его Анри. – Мы тебя внутри подождем.
Тулуз-Лотрек отмахнулся от них и окликнул рыжую, которая брела к холму:
– Pardon! Mademoiselle? Pardon!
Девушка остановилась, обернулась, похоже – удивилась, что ее кто-то может звать.
Анри подошел к ней, держа перед собой трость, будто бы с мольбой.
– Прошу меня простить, мадемуазель, не хотел бы вас беспокоить, но я – художник, зовут меня Анри Тулуз-Лотрек. И я… я…
– Да? – ответила она, не поднимая взгляда, не встречаясь с ним глазами.
– Пардон, мадемуазель, но вы… вы необычайны. На вид, то есть… Я должен вас написать. Я заплачу, чтобы вы поработали у меня натурщицей.
– Месье, но я не натурщица. – Тихий голос, робкий.
– Пожалуйста, мадемуазель. Уверяю вас, это не розыгрыш, я художник по профессии. Смогу вам хорошо заплатить. Больше, чем вы зарабатываете в прачечной. Но даже позируя мне, вы сможете продолжать работу.
Тут она улыбнулась, быть может – польщенно.
– Меня никогда не рисовали. Что мне придется делать?
– Так вы согласны мне позировать? Великолепно! Просто великолепно! Вот моя карточка. – Он вручил ей визитку с адресом студии: его полное имя и титул были вытиснены на ней вместе с фамильным гербом.
– Ого! – сказала девушка. – Граф?
– Это пустяки, – ответил Анри. – Приходите ко мне в студию завтра, когда окончите работу. Об ужине не беспокойтесь. У меня будет еда для вас. Просто приходите как есть.
– Но, месье… – Она обвела рукой свой рабочий наряд – простой, черный с белым. – У меня есть красивое платье. Синее. Могу…
– Нет, дорогая моя. Приходите в том, в чем вы сейчас. Прошу вас.
Она сунула его карточку куда-то себе в юбки.
– Приду. После четырех.
– Благодарю вас, мадемуазель. Тогда до встречи. А теперь, если вы меня простите, я должен вернуться к друзьям. Всего хорошего.
– Всего хорошего, – ответила девушка.
Тулуз-Лотрек уже отвернулся, но тут вспомнил:
– О, мадмуазель, приношу свои извинения, но… как вас зовут?
– Кармен, – ответила она. – Кармен Годен.
– Стало быть, до завтра, мадемуазель Годен. – И он зашел в кафе.
Кармен поплелась через пляс Пигаль к Монмартру, а затем свернула в переулки из тех, что вели к рю дез Аббесс и вверх по склону. На полпути, опираясь спиной на сараюшку, курил сигарету сутенер – он только что вышел на вечерний промысел.