Надьбаньяи
Будапешт 1938г.
– Твоя ирония может и уместна, но она только подчеркивает нашу слабость. – упрекнул Хорти-старший, сына. – С девят-надцатого года я постоянно сталкиваюсь с одной и той же проблемой, когда задачи встают грандиозные, а сил для их решения нет. Поэтому запомните, дети мои, отсутствие силы – это всегда проблема.
– Мне кажется, вы скромничаете отец! Вам многое удается. И главное, у нас сейчас очень могущественный союзник.
– Это иллюзия. – предупредительно, закачал головой адмирал. – Для Венгрии состояние легкой эйфории, в чем то даже и полезно, но мы не можем позволить этому союзнику, втянуть нас в новую войну.
– Войны не будет. На Чехии Гитлер остановится! – уверен-но, воскликнул Миклош-младший.
Бросив на сына неодобрительный взгляд, Хорти-старший продолжил.
– Конечно, мы не можем не поддерживать чаяния нашего народа. Они состоят в…
– Возвращение территорий…
– Конечно, конечно… Но, сейчас, все обстоит куда щепетильнее. Мы вынуждены балансировать между интересами мировых держав. Русские претендуют на славян и весь пролетариат мира; немцы, на славян и всю Европу. Англичане, как всегда выжидают, но намерены быть первыми у праздничного стола. Но своим бездействием, они развязали руки Гитлеру. Это ошибка… Мы же, слабый игрок на европейской сцене; маленькая нация с огромными, оставшимися в наследство от Австро-Венгрии, имперскими амбициями. Незадолго до краха, император мне сказал: «Война проиграна! Наши ресурсы тают. Но я не вправе разочаровывать своих граждан. Пусть думают, что они все еще пуп Земли».
– Но ведь мы пострадали больше других. И стали жертвой несправедливого передела мира. – в голосе Иштвана звучал праведный гнев.
– Австро-Венгрия была обречена. Именно из-за националь-ного вопроса. Американцы подталкивали её народы к само-определению, применяя очень действенное оружие – пропа-ганду. Этот запал, в конце концов и взорвал Империю.
Ставка на государство, в котором мы являлись абсолютным национальным меньшинством, при полном игнорировании настроения окраин, не могла быть успешной. Близорукость во многих сферах нашей политики, вылилась в непомерно высокую плату Версальского позора. В итоге, мы стали изгоями на своей земле… Трудно передать, что стоило пережить период раздела. И этого… с позволения сказать, мира. Распад многовекового национального очага, его уклада: крушение всего, что представлялось, нерушимым, вечным; разрыв экономических связей, расправы, угнетение. Спасала только вера и… убеждение, что время все расставит на свои места. Но и сейчас, не должно быть места для эйфории. Этот мир слишком изменчив, чтобы судить о нем по итогам временных побед.
– Но мы, не могли не реагировать на последствия такого мира? – нарушил долгую паузу Миклош-младший. – Это же наши земли! Что осталось от владений святого Иштвана; от Транслейтании? * Веками она была венгерской! Более тысячи лет мы творили здесь историю, и